Глава 144: Право Вызова

Санни почувствовал, как холодный пот струится по его спине. Потрясённый змеиным голосом Гунлауга, он испытывал искушение упасть на колени и молить о прощении. Однако он также понимал, что каждый человек в большом зале сейчас испытывает такое же желание.

Каждый здесь совершил нечто такое, что тиран мог бы счесть преступлением.

Он почти ожидал услышать, как люди начнут исповедоваться в своих грехах, но в этот момент его внимание привлекла странная суматоха у дверей.

Двигаясь с угрожающей решимостью, двое стражников выволокли мужчину в центр зала и бросили его на пол. Он был одет в лохмотья и выглядел болезненно худым, что выдавало в нём жителя внешнего поселения.

Однако под тонкой кожей проступали волокна мощных мышц, а в глазах был гневный, бесстрашный взгляд, отчего мужчина казался гордым и непокорным. Бросив презрительный взгляд на стражников, он поднялся с пола и встал, выпрямив спину и высоко подняв голову. На его лице не было ни капли страха. Вместо этого на нём было тёмное, яростное негодование.

Гунлауг посмотрел на храбреца сверху вниз со своего трона и слегка наклонил голову. Житель трущоб скривился, увидев своё отражение в золотой маске, но всё же не опустил головы.

‘Это чистая сила воли’ — подумал Санни, впечатлённый незнакомцем.

Тем временем голос Светлого Владыки снова зазвучал в большом зале:

«Мои подопечные. Сегодня у нас гость. Этот человек по имени Джубей прибыл к нам из внешнего поселения. Недавно он выдвинул обвинение против одного из моих людей. Как справедливый и доброжелательный владыка, я пригласил Джубея сюда, чтобы он выступил и разоблачил преступника. Мы должны докопаться до сути этого дела! В конце концов, закон — наша единственная путеводная звезда в этом тёмном мире…»

Несмотря на то, что он был свободен от психического давления, исходящего от доспехов Гунлауга, Санни всё ещё чувствовал странное воздействие его глубокого, мягкого голоса. По его коже даже пробежали мурашки. С золотым Воспоминанием или без него, Светлый Владыка обладал мощной и располагающей к себе харизмой. Его трудно было не слушать.

Но человек по имени Джубей лишь ухмыльнулся.

«Верно. Я здесь, чтобы обвинить одного из твоих головорезов, Гунлауг. Посмотрим, как ты выкрутишься, ублюдок».

С этими словами он поднял одну руку и указал пальцем на группу Охотников, наблюдавших за происходящим из своего обычного угла большого зала.

«Вон тот человек, один из твоих так называемых Следопытов, виновен в убийстве. Он убил невинного ребёнка самым отвратительным образом. Все эти годы я наблюдал, как ты и твои приспешники совершали всевозможные мерзкие преступления, но с меня хватит. Сегодня я увижу, как он ответит своей жизнью за содеянное!»

По толпе пробежала волна потрясенного шёпота. Обвинять Следопыта — это не то, на что способен здравомыслящий человек. Благодаря своему почитаемому статусу, эти люди были почти неприкасаемыми. И всё же Джубей казался неумолимым.

Гунлауг произнёс:

«…Неужели? Это серьёзное обвинение, Джубей. Пожалуйста, расскажи нам поподробнее».

Человек из внешнего поселения стиснул зубы.

«Этот мерзавец и его люди заманили наивного паренька в свой отряд, пообещав ему всевозможные награды и богатства. Они сказали ему, что он станет одним из них и попадёт в твой проклятый замок. Но на самом деле они просто скормили его монстрам в качестве приманки!»

Он сплюнул на пол.

«Вы смеете называть себя Охотниками, проклятые трусы?! Неужели у вас нет ни капли стыда?!»

В большом зале воцарилась тяжёлая тишина. Теперь люди смотрели на группу Охотников с мрачными выражениями на лицах. Обитатели замка привыкли притворяться слепыми ко всякого рода злодеяниям, но все эти злодеяния совершались людьми против других людей.

Чего они не могли простить, так это того, что человек предал другого себе подобного Кошмарным Существам. В Мрачном Городе это было равносильно богохульству.

Гунлауг повернул голову к Охотникам, и они вздрогнули под его пристальным взглядом.

«Это правда?»

Самый старший из группы, Следопыт, мрачно посмотрел на Джубея и нахмурился.

«Должно быть, это какое-то недоразумение, милорд. Парень, о котором идёт речь, был очень ценным членом моего отряда. Мы все возлагали большие надежды на его будущее. Его смерть очень опечалила всех нас».

Его голос был ровным и спокойным. Возможно, даже слишком спокойным.

Джубей зарычал:

«Это ложь! Я сам был на охоте в тот день и видел всё своими глазами! Я знаю, что ты сделал, ублюдок!»

Гунлауг повернул голову и вздохнул. По прошествии некоторого времени он серьёзно произнёс:

«Какая неприятная ситуация. Похоже, твои слова противоречат его, Джубей. Что же делать, что же делать? Я, конечно, всецело доверяю своим храбрецам. Кто может быть настолько неблагодарным, чтобы не доверять этим героям, когда именно они сохраняют вам всем жизнь? Конечно, среди вас, мои драгоценные подопечные, нет никого настолько подлого и порочного».

Санни затаил дыхание, чувствуя, словно этот коварный голос выделяет его из толпы. Леденящая душу угроза, скрытая за этими словами, была не очень тонкой.

Гунлауг несколько мгновений молчал, обрушивая на толпу свою гнетущую психическую ауру. Затем он отвернулся, давая людям отдышаться, и сказал:

«Но с моей стороны было бы непорядочно выделять фаворитов в таком серьёзном деле. А это дело, ох, оно действительно серьёзное. Какая дилемма. Как нам отстоять справедливость, мои подопечные?»

В наступившей тишине внезапно заговорила Джемма, лидер Охотников и Следопытов:

«Милорд, позвольте мне высказаться. Разве нет закона, который идеально подходит к этой ситуации? Он существует с тех пор, как люди поселились в этом древнем замке. Я говорю, конечно же, о праве вызова».

Он взглянул на Джубея и улыбнулся.

«Если у этого храброго охотника есть хоть тень сомнения насчёт своих слов, он отступит. Если нет, он может бросить вызов преступнику и доказать это кровью. Разумеется, настоящий преступник здесь — это… я. Как человек, ответственный за этих людей, любое преступление, которое они совершают в роли Охотников, — это моя вина».

Харизматичная улыбка Джеммы была широкой и дружелюбной.

«Так как насчёт такого, Джубей? Ты отступишь? Или же ты хочешь бросить мне вызов?»

Охотник из внешнего поселения некоторое время пристально смотрел на него, его глаза горели яростью и презрением. Наконец, он прошипел:

«Думаешь, я боюсь тебя, прихвостень? Конечно, почему бы и нет. Я бросаю тебе вызов!»