Глава 1488: Первое Бедствие

Санни почувствовал приближение головной боли. Что-то здесь было совершенно неправильно. Как могли существовать Шесть Бедствий?

Великая Река была петлёй времени — такой же, как Остров Алетейи, но в то же время другой.

На Острове Алетейи время двигалось по кругу. Один день бесконечно повторялся, и каждый раз, когда день заканчивался, начинался новый цикл. Однако Великая Река была причудливым местом, где время и пространство были одним и тем же — она текла из будущего в прошлое, а значит, те, кто путешествовал по ней, перемещались и во времени.

Новые циклы Великой Реки не начинались по прошествии определённого периода времени. Они были одновременно и мерой времени, и мерой пространства: чтобы начать новый повтор, человек должен был пройти весь путь до Устья, которое также являлось Истоком, и пересечь границу между прошлым и будущим.

Затем его отправляли в ту точку времени и пространства, когда он впервые вошёл в Гробницу Ариэля. Итак, если бы Разрушитель Цепей проплыл мимо Рубежа и добрался бы до Истока, члены когорты отправились бы в разные места в свой первый день попадания в Кошмар.

Санни очутился бы на деревянном обломке, Нефис — на трупе Чёрной Черепахи, Кэсси вернулась бы в Падшую Благодать в тот день, когда другая сивилла поддалась Осквернению, а Джет и Эффи вернулись бы к суровой жизни Речных Кочевников.

Санни слегка пошевелился.

Тем не менее, это не объясняло, как члены когорты и Шесть Бедствий могли существовать одновременно. Если бы их версии из предыдущего цикла отправились к Истоку — намеренно или случайно, во время поисков входа в Устье, — они бы исчезли.

Более того, Бедствия свирепствовали на Великой Реке десятилетиями, а может, и столетиями. Как такое возможно?

‘Что ж, почему бы и нет? В Гробнице Ариэля со временем происходят самые разные странности. Неужели я действительно хочу сомневаться, что такое возможно?’

Особенно теперь, когда Санни знал об Истоке — туманном месте, где встречались прошлое и будущее и где значение времени теряло всякий смысл — его уже ничто не могло удивить.

Что, например, случится, если кто-то войдёт в Исток, но затем повернёт назад и уйдёт тем же путём, что и пришёл, а не пересечёт границу будущего? Что произойдёт, если он выйдет не из той точки, откуда вошёл? Что будет, если он останется в Истоке на некоторое время, позволяя течению проходить мимо?

Он не знал.

Однако Санни знал одну вещь.

Метод начала нового повтора мог быть иным, чем на Острове Алетейи, но эффект был тот же.

Как только кто-то возвращался в прошлое, его память о предыдущем цикле стиралась. Душа возвращалась в прежнее состояние. Никаких признаков того, что он путешествовал по Великой Реке в прошлом, не оставалось.

А это значит…

Санни вздрогнул.

‘Только не снова, пожалуйста!’

Слова, которые он выкрикнул, проснувшись в первый день пребывания в Кошмаре, эхом отдавались в его ушах.

‘С-сколько раз мы бросали вызов этому Кошмару?’

Существование Шести Бедствий доказывало, что было по крайней мере два цикла. Но их могло быть и больше. Десять циклов… сто циклов… тысяча циклов…

Невозможно было сказать наверняка. Поскольку никто не помнил предыдущие повторы, ничего не изменилось бы и в новом. Они будут повторять одни и те же действия снова и снова, как Джет раз за разом сражалась с Беспредельной Резнёй и погибала от её руки.

Пока не появился Санни и не узнал о петле.

Внезапно он почувствовал, как его сердце бешено забилось.

‘Стоп…’

Несмотря на то, что Санни оказался в ловушке временной петли Острова Алетейи, он в конце концов обрёл способность помнить предыдущие циклы. Он не знал, сколько времени прошло, но в какой-то момент его охватило стойкое ощущение дежавю, а затем он полностью осознал, что находится в петле.

Это было связано с тем, что Грех Утешения застрял в его сознании, а отвратительный призрак меча каким-то образом был невосприимчив к эффекту повторяющегося времени.

Санни чувствовал, что находится на пороге осознания чего-то чрезвычайно важного.

‘Грех Утешения…’

Безумного Принца тоже преследовал омерзительный призрак. Если когорта попала в ловушку бесконечной петли, не означало ли это…

Что он также обрёл способность помнить предыдущие циклы Великой Реки?

‘Ч-чёрт побери!’

Глаза Санни расширились.

Безумный Принц… нет, возможно, даже его более ранняя версия… должен был осознать цикличность Великой Реки. И с этого момента каждый цикл был бы другим.

Потому что Санни стал переменной.

Он должен был попытаться изменить ситуацию. Он должен был отчаянно пытаться покорить Кошмар… так, чтобы никто из членов когорты не погиб.

Так, чтобы Нефис выжила до конца.

…Но по какой-то причине ему это не удалось.

А может быть, эта миссия была обречена с самого начала.

Он осознал великую петлю до или уже после заражения Осквернением?

В конце концов, Осквернение было… знанием. Ужасным знанием, развращающим души тех, кто им обладал. Поэтому, даже если бы Санни достиг Истока и вернулся в прошлое после заражения Осквернением, инфекция вернулась бы вместе с ним.

Сошёл ли он с ума от умственного напряжения бесконечных циклов, или же нашёл истинное Устье и был сведён с ума Осквернением?

Был ли Санни первым из Шести Бедствий и тем, кто заразил остальных пятерых?

В любом случае…

‘Так почему же я ничего не помню? Если моя версия из предыдущего цикла была испорчена Осквернением, то почему моя душа свободна от него?’

Он вздрогнул.

Разве ответ не был очевиден?

Что могло излечить заражение проклятым знанием?

…Забвение.

Чтобы исцелиться, ему нужно было забыть проклятое знание, прежде чем вернуться в прошлое.

‘Ключ Устья’.

Таинственное Воспоминание, которое находилось в его душе, когда он оказался в тумане в первый день Кошмара. Воспоминание, обладающее пассивным зачарованием, которое, казалось, не оказывало на него никакого влияния.

Зачарование, состоящее из двух частей: одна была направлена наружу, а другая — внутрь.

И оно было как-то связано с Грехом Утешения.

Санни глубоко вздохнул, когда истина о Ключе Устья наконец раскрылась.

‘Это… намордник’.

Цель таинственного Воспоминания… заключалась в том, чтобы Грех Утешения не смог поделиться с Санни знаниями о предыдущих циклах. Чтобы он никогда не вспомнил о том, что случилось в прошлом, и, следовательно, не узнал проклятое знание Осквернения.

Это была одна часть его зачарования. Другая, куда более громоздкая часть… должна была сделать Ключ Устья невосприимчивым к смене циклов. Чтобы Воспоминание оставалось в душе Санни, даже если он пересечёт границу Истока и будет отправлен в прошлое.

Именно поэтому Безумный Принц так заинтересовался Великим Тираном, убитым Змеиным Королём в Башне Алетейи. Ведь Тиран оставался мёртвым, сколько бы повторов ни прошло… его смерть стала постоянной, переходя из одного цикла в другой.

Тогда Осквернённый безумец, должно быть, уже пытался создать Ключ Устья.

Чтобы излечиться от Осквернения… и предпринять ещё одну попытку покорить Кошмар. Нет, не просто покорить его, а сделать это определённым образом.

Чтобы стереть ошибку, которую он допустил… или, может быть, преступление, которое он совершил.

‘Убийца…’

Санни глотнул воздуха.

В этот момент он понял кое-что ещё.

Из Шести Бедствий осталось только три: Похититель Душ, Мучение и Повелитель Ужаса.

Безумный Принц… исчез.

Его больше не существовало в Гробнице Ариэля.

Потому что он пересёк границу Истока и отправил себя в прошлое.

Он стал Санни.