Глава 1516: Всепоглощающий гнев
Воспользовавшись тем, что мерзкий дракон отвлёкся на муху, Санни на мгновение задумался о своём враге. Его разум пылал от неутолимого гнева, поэтому ему было трудно думать… трудно оставаться на месте и размышлять о том, как лучше убить врага, хотя это и было его единственной целью.
Где-то в глубине души Санни понимал, что отдал своё самое смертоносное оружие — хитрость — на откуп испепеляющему гневу. Но и эта мысль была уничтожена океаном безграничной ярости.
‘Этот червяк силён’.
Санни призвал свою самую первобытную, самую разрушительную силу — Теневую Оболочку. Он обрушился на Повелителя Ужаса в виде свирепого морского змея, ужасной бабочки, гниющего леопарда и многих других отвратительных обликов. Его атаки наносили врагу урон, но ни одна из них не заставила дракона напрячься.
Единственное, что помогло — это Грех Утешения.
Санни взглянул на прекрасный нефритовый цзянь.
‘Он знает этот меч’.
Безумный Принц владел Грехом Утешения, а значит, Повелитель Ужаса должен был быть знаком со зловещей силой проклятого клинка. Даже если бы меч никогда не использовали против него, он бы знал и боялся его.
Ведь если Санни мог покалечить плоть дракона, то Грех Утешения в свою очередь мог разрушить его разум. В конце концов, он был создан из шёпота Ариэля, Демона Ужаса.
И не было никого более знакомого с ужасом секретов Ариэля, чем Повелителя Ужаса, который в силу своего Недостатка был так же отягощён знанием истины.
Правда, была одна проблема…
Санни мог держать Грех Утешения только в человеческой руке, но его человеческое тело могло быть уничтожено одним рёвом ужасного дракона.
А может, и нет.
Безумно ухмыляясь, Санни отозвал нефритовый цзянь. В то же время он снова призвал тени. Они хлынули из открытых врат Теневого Фонаря, окутав его тёмным приливом.
А затем из этого прилива поднялась возвышающаяся фигура.
На этот раз Санни не стал создавать оболочку змея, бабочки или пугающего леопарда. Вместо этого он позаимствовал трансформацию Пожирающего Зверя… и создал оболочку, которая была точной копией его самого, только в гораздо большем размере.
Разумеется, он не мог сравниться с одичавшим Бедствием, чей рост достигал ста метров. Но даже при трети её роста его голова всё равно возвышалась над крепостными стенами.
Посреди двора появился разъярённый тёмный гигант, сотканный из теней и разделяющий облик Санни. Его возвышающееся тело покрывала потрескавшаяся ониксовая броня… и вихрь искр окружил его протянутую руку.
Воспоминания были мистическими инструментами. Они создавались из эссенции души владельца и подстраивались под его тело. Именно поэтому Пробуждённым не нужно было подгонять доспехи по фигуре или рукояти оружия под свой хват.
Однако всё менялось, когда Пробуждённый достигал Трансцендентности. Тело Святого могло трансформироваться, принимая совершенно иную форму. И только тогда появлялся предел тому, насколько Воспоминание могло подстроиться под своего владельца.
У разных Воспоминаний были разные пределы. Некоторые всё ещё могли быть использованы трансформировавшимися Святыми, а некоторые — нет. В общем, чем мощнее было Воспоминание, тем большим потенциалом гибкости оно обладало.
И Санни готов был поспорить, что Грех Утешения, Трансцендентное Воспоминание пятого уровня, обладал более чем достаточной гибкостью, чтобы быть полезным в руках гиганта — тем более что форма, которую он принял, отличалась от его собственного тела лишь размерами, а значит, не требовала от нефритового цзяня отходить от своей природы меча.
Всё, что ему нужно было сделать — это влить в меч ещё больше эссенции. В десять раз больше, в сто раз больше, в тысячу раз больше… это не имело значения. Сейчас эссенция Санни была неисчерпаема.
Когда из света начала проявляться форма изящного меча с лезвием длиной в десятки метров, Санни ухмыльнулся и бросился вперёд. Греху Утешения потребуется некоторое время, чтобы материализоваться, а до тех пор ему придётся занять мерзкого дракона.
С трудом контролируя своё массивное тело, Санни наклонился вперёд и врезался плечом в стену внутреннего двора. Вся крепость задрожала и накренилась, вода хлынула внутрь через разбитые врата. Сама стена треснула и обрушилась, заставив Повелителя Ужаса, который использовал её в качестве опоры, потерять равновесие.
Прежде чем дракон успел распахнуть свои массивные крылья, Санни схватил его и потянул вниз. Его лицо оказалось совсем близко к окровавленной груди Повелителя Ужаса… если бы не забрало ониксового шлема, Санни попытался бы вгрызться ему в горло.
‘Что это…’
Что-то блеснуло среди серебристой крови. Там, между полуночными чешуйками, находилась другая чешуйка, которая, казалось, отличалась от всех остальных. Она была тускло-серой, словно выкованной из железа, и имела необычную форму.
Санни попытался рассмотреть её получше, но в этот момент…
Он услышал, как назойливая муха крикнула:
«С-Санни! Я… я не могу…»
‘Что…’
И тут светящаяся стрела ударила ему в спину, скользнула в трещину мантии и взорвалась внутри.
‘Нет!’
Левая сторона туловища теневого гиганта взорвалась изнутри. Его ониксовые доспехи, и без того сильно повреждённые, разлетелись на куски. Его левая рука, которая уже почти схватилась за рукоять Греха Утешения, упала вниз.
В то же мгновение драконья пасть сомкнулась на его шее, разрывая её. Повелитель Ужаса зарычал и сильным рывком оторвал голову гиганта.
Ослеплённый ужасной болью и дезориентированный, Санни рухнул на холодные камни.
Его оболочка распалась, и он был изгнан из объятий теней.
Его тело покатилось и остановилось среди обломков разрушенной крепостной стены. Он почувствовал, как холодная вода лижет его истерзанную кожу.
‘Ах…’
Муха… надо было убить её раньше. Должно быть, мерзкий дракон прошептал вредителю на ухо какую-то команду…
Издав болезненный стон, Санни заставил своё избитое тело подняться — только для того, чтобы увидеть, как хвост Повелителя Ужаса с ужасающей скоростью метнулся к нему. Вспомнив, как пустые сосуды Похитителя Душ после подобного удара превращались в кровавый туман, он издал полный ненависти крик и шагнул в тень.
Мгновение спустя он появился на вершине разрушающейся стены.
Оттуда Санни мог видеть внутренний двор и фигуру истекающего кровью дракона. Вдалеке виднелись Сумерки, едва различимые в рассветной дымке.
‘Что делать, что делать…’
С запозданием он вспомнил о своих Тенях. Святая, Изверг, Кошмар… они могли бы сильно помочь ему в этой битве. Особенно Святая, которая была невосприимчива ко всем ментальным атакам и могла противостоять власти Повелителя Ужаса.
Но мысли о них наполнили его бесконечной яростью.
Никому не было позволено украсть у него месть… никому! Вызвав Теней, он лишь дал бы им шанс убить одиозного дракона раньше него.
А этого он не допустит никогда.
‘Это… это безумие!’
Слабая мысль утонула в потоке жажды крови и безумного гнева. Санни не собирался позволять кому-либо похищать его жертв. Нет… если он и вызовет Теней, то только для того, чтобы убить их. Убить их всех! На самом деле, именно так он и должен был поступить.
Каждый из них был Теневым Существом, причём могущественным, подходящим для того, чтобы стать топливом для его души. В конце концов, он сам кропотливо взращивал их. Так разве не правильно, если он будет пожинать то, что посеял? Представив себе поток фрагментов теней, которые он получит от убийства своих слуг, Санни злобно улыбнулся.
Неужели именно так Безумный Принц стал Титаном? Должно быть, да. Где ещё этот мерзкий безумец мог найти достаточно фрагментов для создания седьмого ядра здесь, в Гробнице Ариэля? Санни стоило бы последовать его примеру.
Но сначала он должен был убить дракона.
И эту предательскую муху…
Повернув голову, чтобы посмотреть на своих врагов, Санни на долю секунды задержался.
Там, вдалеке… не происходило ли в Сумерках что-то странное?
Внезапно застыв, он уставился вдаль.