Глава 1571: Седьмой Бог

Некоторое время Санни оставался неподвижным, пытаясь переварить шокирующее откровение, полученное в Устье.

Ему казалось, что он наткнулся на великую, почти невообразимую тайну. Тайну, что, возможно, лежит в основе всех тайн, которые так долго мучили его.

Богов было не шесть, а семь: Бог Солнца, Бог Войны, Бог Бури, Бог Зверей, Бог Сердца, Бог Теней… и забытый Бог Снов.

Даймоны были детьми этого Забытого Бога.

Поэтому… восстав против богов, они восстали против своих сородичей? Точно так же, как сами боги вели войну против своих сородичей, невыразимых существ Пустоты.

‘Нет, стоп…’

Связь между Забытым Богом и всем, что произошло и продолжает происходить, была слишком глубокой, чтобы быть простым совпадением.

Царства богов разрушались, одно за другим поглощаясь Царством Снов. Семена Кошмаров расцвели в его глубинах, заразив последнее оставшееся царство, мир бодрствования, чумой Кошмарных Существ.

А потом появилось Заклятие Кошмара, созданное Ткачом — первенцем Бога Снов.

Действительно ли Забытый Бог был Богом Снов? Или же он был Богом Кошмаров?

Или… он когда-то был Богом Снов, но потом стал Богом Кошмаров?

Почему его вычеркнули из истории? Почему руны, описывающие его титул… и даже не настоящий титул, а просто обращение к нему как к Забытому Богу… обладали отталкивающей силой? Словно простое упоминание о нём было запрещено.

На уровне, близком к универсальному закону.

‘Стоп…’

Если простое упоминание о Забытом Боге было запрещено, то не поэтому ли родословная Ткача была описана как запретная? Если подумать, Санни никогда не слышал, чтобы у даймонов было потомство. Неужели им запретили размножаться из-за их связи со стёртым божеством?

Его голова шла кругом.

‘В этом что-то есть… я уверен’.

Забытый Бог, Царство Снов и Заклятие Кошмара. Между ними существовала очевидная связь, сквозная линия, которая аккуратно связывала всё воедино. Ответ на большинство вопросов, которые Санни задавал себе бесчисленное количество раз, но так и не смог разгадать.

Вдалеке засиял следующий набор рун, побуждая его идти дальше.

‘Может быть, этот ответ лежит прямо впереди’.

Глубоко вздохнув, Санни зашагал по поверхности скрытого озера.

Вскоре он добрался до источника света. Однако, к его удивлению, это была не строка рун… а изображение. Очень знакомое изображение.

В окружении ужасающей тьмы пылала масса золотого пламени, озаряя своим сиянием пустоту.

Это было начало мифа о сотворении мира — сцена, где в вечной пустоте зарождалось желание, принося с собой направление.

‘Почему это находится здесь?’

Санни нахмурился и пошёл вперёд, вскоре добравшись до следующего источника света.

И снова перед ним возникла знакомая картина… или, скорее, под ним. Однако она несколько отличалась от того, что он видел в затопленном храме Падшей Благодати. На фреске затопленного храма шесть сияющих фигур окружали уменьшенную массу пламени, а во тьме скрывались смутные очертания Существ Пустоты.

Но здесь, в водах тёмного озера… их было семь.

И при взгляде на седьмую фигуру Санни почувствовал головокружение и тошноту. Похоже, было запрещено не только упоминать Забытого Бога, но и изображать его.

Санни пошёл дальше.

Следующие несколько сцен, нарисованных на воде, были в основном теми же. Они изображали борьбу семи богов против Существ Пустоты, хотя и в более художественной и загадочной манере.

Однако… финальная сцена войны сильно отличалась от того, как она была нарисована на фреске в затопленном храме.

Там Существа Пустоты были изображены побеждёнными и уменьшенными, находящимися в окружении шести гордых и победоносных богов.

Однако здесь, в Устье, картина была совершенно иной. Существа Пустоты были такими же огромными и ужасающими, как и прежде, а семь богов были изображены в отчаянной борьбе с ними, причём обе стороны, казалось, были на грани уничтожения.

Следующая сцена также отличалась.

В храме шесть богов уверенно окутывали Пустоту и обитающих в ней ужасных существ сетью, сотканной из остатков золотого пламени. Здесь же… сцена была во многом такой же, но с одним важным отличием.

Одна из семи сияющих фигур была безнадёжно зажата среди ужасающих форм Существ Пустоты, не имея возможности отступить. Тем не менее сеть пламени всё равно окутывала пустоту, создавая вокруг неё клетку.

И запечатывая сияющую фигуру в этой клетке вместе с созданиями Пустоты. Санни вздрогнул, когда его осенило ужасное понимание.

Он подошёл к следующей сцене и увидел это…

Перед тем как сеть закрылась, навсегда запечатав Пустоту, сияющая фигура седьмого бога оторвала семь частей себя и отправила их в полёт. Сияющие искры — гораздо более яркие, чем остатки искр золотого пламени, которые впоследствии станут людьми, — вырвались из клетки перед самым её закрытием.

Последний образ был очень похож на тот, что был изображён в затопленном храме. На нём была знакомая картина лесов, равнин, рек и бескрайнего неба… Это был мир, каким его знал Санни.

Люди тоже были изображены на этом рисунке, блуждающие по ландшафту в виде крошечных точек.

Но среди них было семь неясных, но гораздо более заметных фигур, стоящих под голубым небом, сбитых с толку и потерянных.

Даймоны.

Санни вздрогнул.

‘Это не миф о сотворении мира’.

Действительно, история, нарисованная в глубинах мистического озера, не была мифом о сотворении мира.

На самом деле… это была история о том, как родились даймоны.

О том, как боги запечатали Пустоту, бросив одного из своих, и как этот седьмой бог оторвал семь частей своей души, чтобы позволить частичке себя вырваться из клетки.

Так он стал прародителем даймонов… загадочных существ, которые, по слухам, появились из ниоткуда, обладая силой, не совсем равной, но схожей с силой богов.