Глава 1659: Час расплаты

Череп избитой Оболочки Санни раскололся, и его верхняя часть срослась со льдом. Эта часть была оторвана, когда он вдавил то, что осталось от его тела, в треснувший лёд, проливая тени, словно поток черной крови.

Но его челюсти всё ещё были целы.

Когда большая часть его конечностей исчезла, а колоссальное тело стремительно превращалось в лёд, Санни издал яростный рык, раскрыл скелетную пасть и вгрызся в маленький силуэт, заключённый в сердце ужасающего сосуда Зимнего Зверя.

Он разорвал его пополам.

Мгновение спустя его зубы взорвались ледяным дождём. Его изуродованная Оболочка была слишком повреждена и уже рассыпалась бы, если бы не влилась в лёд, став его частью.

Его душа была холодной, холодной… настолько холодной, что даже ужасная боль, терзавшая её, была поглощена спокойным оцепенением. Этот покой был предвестником смерти.

Но всё это не имело значения.

В тот момент, когда Санни уничтожил источник Зимнего Зверя, отвратительная ледяная скульптура, служившая его телом, задрожала.

А потом она начала трескаться.

Он услышал ликующий смех, прорвавшийся сквозь дымку неподвижности, поглотившую его разум. Ликование, триумф, оправдание, боль, печаль, вина, ненависть… бесчисленные эмоции слились в этом смехе, создав жутко тревожную смесь.

Санни узнал в этом смехе свой собственный.

Или же это был крик?

Он смеялся… потому что Зимний Зверь был мёртв. Не было никакого Заклятия Кошмара, чтобы объявить его убийство, но Санни почувствовал, как в его душу проникают фрагменты теней.

Титана, Зимнего Зверя, бича Антарктического Центра и палача Фалькон Скотта, отвратительного ужаса, укравшего жизни солдат Санни и научившего его тому, каким невыносимо сокрушительным может быть поражение, не стало.

Он был убит его собственной рукой, не меньше.

Месть… была так сладка.

Но эта сладость была ещё и неописуемо горькой, потому что несла в себе воспоминания о том, за что именно Санни жаждал отомстить.

‘Ах…’

Заключённый в глубины замороженной Оболочки, Санни на мгновение отключил свои чувства.

Оставшись один во тьме, он прошептал:

«Это… это… это за вас».

Это было за Белля, Дорна и Самару. За профессора Обеля, сержанта Гира и лейтенанта Карин. За многих других, погибших в Фалькон Скотте.

И за самого Санни, которому пришлось жить со шрамами, оставленными Зимним Зверем на его душе.

‘Теперь… пора закончить это’.

Отвратительный Титан погиб, но испытание ещё не закончилось. Санни всё ещё был заперт в ледяной гробнице сосуда Зимнего Зверя, и мир всё ещё содрогался вокруг него.

Опасаясь, что распространяющийся холод достигнет самых глубин замороженной Оболочки и поглотит его душу, Санни отозвал тёмного гиганта. Однако разбитый колосс не растворился в тенях… как ни странно, те его части, которые Титан превратил в лёд, остались твёрдыми, несмотря на то что были развеяны.

Всё, что удалось сделать Санни, — это создать вокруг себя сферу пустой тьмы, куда холод ещё не добрался. На долю секунды он замешкался, а затем вызвал из Фонаря ещё больше теней и быстро соорудил новую Оболочку на месте разрушенной старой.

Ужасающая фигура Зимнего Зверя всё ещё была наполовину погребена в обсидиане, возвышаясь над ним, словно отвратительный шедевр зловещего искусства. Лазурные цветы увядали. Через несколько мгновений они загорелись и превратились в пепел, исчезнув в тёмных ветрах подземного котла.

Ещё несколько мгновений — и трещины, покрывавшие труп ужасного Титана, расширились, а затем разорвались, когда две чёрные руки прорвали лёд изнутри. Санни выполз из разрушающегося Титана и позволил своей второй Оболочке раствориться.

Теперь, находясь вне тела Зимнего Зверя и имея возможность снова использовать Теневой Шаг, он мгновенно телепортировался на некоторое расстояние, ступив на чёрный обсидиан босыми ногами.

Повреждения Оболочки не передались телу, но Ониксовая Мантия была действительно разорвана в клочья. На восстановление доспехов должно было уйти какое-то время… поэтому сейчас Санни остался стоять на месте в одних лохмотьях военного комбинезона. Он ничем не отличался от того, каким был, когда вернулся в Антарктиду.

Он глубоко вздохнул.

Где-то снаружи, вдалеке, утихала страшная снежная буря. Нечестивая сила, поддерживавшая её, исчезла, а значит, скоро и метели было суждено исчезнуть без следа.

Самое сильное извержение, похоже, уже произошло. Большая часть лавы, хлынувшей из Эребуса, была охлаждена метелью и превратилась в стекло и камень. Тем не менее вулкан сильно пострадал: целая его часть обрушилась, открыв огненные пещеры внутри.

Санни подозревал, что если бы не пепел, то даже из этих глубин он мог бы посмотреть вверх и увидеть кусочек мрачного неба.

Земля всё ещё дрожала, но уже не так сильно, как раньше. Он подождал немного, не обращая внимания на палящий зной и задерживая дыхание в удушливых испарениях действующего вулкана.

Перед ним, на некотором расстоянии… медленно крошился труп Зимнего Зверя.

Лазурные цветы исчезли. Бледный лёд трескался, не в силах больше выдерживать собственный вес, и таял. Высушенные трупы Кошмарных Существ, заключённые в нём, вспыхнули и были развеяны ветром.

Вскоре всё было кончено.

Полный неописуемых чувств, Санни медленно подошёл к месту гибели Зимнего Зверя.

Его враг исчез, и всё, что осталось… это россыпь мерцающих осколков души, раздробленные останки замороженной Оболочки Санни и курган бледного льда.

От смутного силуэта, который он разорвал пополам, не осталось и следа. Должно быть, он превратился в пепел, как и остальные трупы, сросшиеся с мерзостью.

Оставшийся лёд — то, что когда-то было внутренним ядром тела Титана, — не таял, но и не излучал ощущения смертельного холода. Этот холод всё ещё присутствовал, но теперь он, казалось, был заключён внутри льда, а не распространялся наружу, как проклятие.

В пылающей темноте обсидианового озера мистический лёд выглядел почти как покрытый инеем металл.

Санни несколько мгновений колебался, а затем вздохнул, судорожно закашлялся и вызвал Жадный Сундук.

Он поместил внутрь всё: осколки души, фрагменты замороженных теней и кусочки бледного льда.

«Всё кончено».

Зимний Зверь погиб. Санни свёл счёты и отомстил за себя.

Он отомстил и за всех остальных.

Его дела в Антарктиде были закончены.

Внезапно Санни почувствовал себя уставшим.

Он огляделся по сторонам немного потерянным взглядом, а затем тихо спросил:

«И что теперь?»

Разумеется, ответа не последовало. Да и отвечать было некому.

В тишине обсидианового озера Санни устало потёр лицо и закрыл глаза.

«Я устал… от этого места».

Не от глубины горы Эребус. Не руин от Эребус Филд и даже не от Антарктического Центра.

Санни чувствовал, что устал от этого мира.

Ничто больше не удерживало его здесь.

И тогда он решил уйти.

Через десяток секунд его фигура исчезла из недр разрушенного вулкана… и с лица Земли.

Он не вернётся в мир бодрствования ещё три долгих одиноких года.