Глава 1986: Приманка
Морган вздохнула, увидев, как в десятке мест вдалеке прорвалась вода и из глубины показались гротескные щупальца. В них лежали массивные трупы обитавших в лесу Кошмарных Существ — тех самых, которых она и её Святые ранили, но не смогли прикончить во вчерашней битве.
Трупы взлетали в воздух, как жуткие снаряды, выписывая низкие дуги, за которыми тянулись потоки крови. Один из них был сбит Найтингейлом, который в мгновение ока натянул лук. Другой взорвался в облаке кровавой дымки, когда с ним в воздухе столкнулся камешек, небрежно брошенный Воспитанной Волками.
Остальные с отвратительным хлюпающим звуком упали на обломки, некоторые врезались в стену, заставив её содрогнуться с оглушительным звуком удара.
По озеру прокатилась серия ударных волн, заставив воду покрыться рябью.
Морган с сомнением изучала кровавое месиво, оставшееся после уничтоженных трупов.
«Не хватало ещё, чтобы мой брат нашёл общий язык с Кошмарными Существами…»
Эффект от этого впечатляющего кровавого жертвоприношения уже давал о себе знать. Озеро забурлило, и десятки отвратительных фигур поднялись из его тёмных глубин, следуя за запахом крови…
И направляясь прямо к берегу.
Похоже, Принц Ничего наконец-то нашёл способ атаковать разрушенную крепость одновременно Трансцендентными и Испорченными силами.
Скривившись, Морган призвала лук и выкрикнула команду:
«Эфир, Афина! Начинайте!»
Когда они услышали её приказ, она бросила короткий взгляд на лук в своей руке.
Этот лук она получила в Третьем Кошмаре. Это был хороший лук, но она всё равно скучала по своему старому… по луку, который выковал для неё отец.
Это было не единственное Воспоминание, которое он ей подарил, и Морган никогда сильно не дорожила боевым луком — в конце концов, она была в первую очередь фехтовальщиком. Тем не менее он долгое время был её верным спутником.
Странно, но Морган не помнила, какая судьба постигла это Воспоминание. Было ли оно уничтожено в Антарктиде? Или она просто вернула его в арсенал клана Валор после Трансценденции, зная, что Вознесённое Воспоминание больше не достойно её силы?
Кажется, она смутно помнила, что даровала его кому-то… интересному. И симпатичному? Возможно, одному из подающих надежды Рыцарей…
Она не могла вспомнить.
‘О чём я думала?’
Подозревая, что не выспалась, Морган вызвала стрелу и наложила её на тетиву.
Под стеной пришли в движение Эфир и Афина.
Святой Ночи стоял на поверхности воды недалеко от берега, купаясь в лунном свете. Над ним серебристым сиянием мерцали далёкие звёзды.
И когда воды озера вокруг него внезапно покрылись рябью, это сияние стало ещё ярче.
Морган не могла видеть глаза Эфира, но если бы могла, то заметила бы, что они сияют холодным серебряным светом.
В следующее мгновение острые лучи звёздного света словно затвердели, проливаясь на озеро, как сияющая сеть.
Обитатели глубин, поднявшие свои отвратительные головы над водой, были ужасно изрезаны падающими нитями света и испускали мучительные вопли, когда их зловонная кровь заливала озеро.
Некоторые получили лишь неглубокие раны, другие пострадали значительно сильнее. Одно озёрное чудовище даже лишилось большей части головы — оно было ещё живо, но остальные мерзости уже устремились в его сторону. Вскоре вода забурлила, и израненную мерзость разорвали на части её же собратья.
Среди Кошмарных Существ не было чести.
Афина атаковала менее броско, но более разрушительно. Оглядевшись по сторонам, она выбрала каменную плиту размером с автомобиль, легко подняла её и с ужасающей силой швырнула в сторону атакующей мерзости.
Гигантский кусок камня с огромной скоростью пронёсся по воздуху и, словно бомба, упал в озеро, вызвав высокий фонтан пены, взметнувшийся в небо.
Хотя было довольно темно, Морган смогла различить, что пена была не белой, а красной — Афина редко промахивалась, так что её грубый снаряд наверняка полностью уничтожил по крайней мере одну огромную мерзость.
Мгновение спустя её собственная стрела нашла путь между чешуёй особенно отвратительного Кошмарного Существа и вылетела из его затылка в потоке крови.
Найтингейл выпустил ещё одну стрелу — с высокой точки обзора она оказалась ещё более смертоносной.
Морган не любила соревноваться без причины, но отставать от своего подчинённого было позорно.
Слабо улыбнувшись, она напрягла мышцы и снова натянула тяжёлый лук.
В следующую минуту и поверхность, и глубины озера превратились в сцену кровавой бойни, по которой, словно прекрасное марево, метался звёздный свет.
Кошмарные Существа, пробудившиеся от запаха крови, были сильны — самые слабые из них были Испорченного ранга.
Но и Святые, защищавшие Бастион, не были слабы. Звёздный свет Эфира, варварские снаряды Афины и стрелы, посланные Морган и Каем, слились в сокрушительный шквал, калеча тела мерзостей и пожиная их жизни.
К сожалению, это было не так смертоносно, как ей хотелось бы. Убить Великую мерзость было непросто даже для Святых — нескольким из них пришлось сосредоточить свои атаки на более могущественных обитателях глубин и потратить немало времени, чтобы свалить одного, в то время как остальные могли свободно сокращать расстояние между ними и берегом, не встречая сопротивления.
Что не могло не вызывать беспокойства.
И всё это время, даже поглощённая волнением битвы, Морган не сводила глаз с озера и тёмного берега за ним. Она не могла пропустить момент, когда её брат решит присоединиться к битве.
‘…Где же ты?’
Слегка нахмурившись, Морган на мгновение опустила лук и прокричала:
«Эфир! Отступай!»
Она была разочарована. Она надеялась, что использование их единственного целителя в качестве приманки принесёт больший результат.
Кошмарные Существа уже были в опасной близости от того места, где стоял на воде Святой Ночи. Бросив быстрый взгляд на приближающихся ужасов, он развернулся и метнулся обратно к руинам.
Афина прикрыла его отступление, отправив в полёт особенно крупный кусок щебня.
Он вытеснил целый поток воды, и от места удара во все стороны пошли волны.
А когда шлейф пенящейся воды опал, Морган наконец увидела то, что искала.
Позади неё, вдалеке, над поверхностью озера возвышался гигантский плавник, рассекающий воду, словно колоссальное лезвие.
Тифаон приближался.
…Вернее, приближался её брат, облачившись в костюм некогда грозного Святого.