Глава 2058: Теневая кузница
В кузнице пот катился по телу Санни, пока он бил молотом по раскалённому слитку благословенного сплава. В воздухе плясали яростные белые искры — не нематериальные искры эссенции души, а самые настоящие, раскалённые до бела частицы горящего металла. Жар был изнуряющим, и тени клубились, пока яркие языки пламени танцевали в раскалённой печи.
Если бы не Ониксовая Оболочка, защищающая от жара и огня, Санни уже сжёг бы свои волосы и получил бесчисленные ужасные ожоги. Выражение его лица было сосредоточенным, а рука — твёрдой, наносящей сокрушительные удары чёрным молотом в ровном ритме.
Ритм его ударов и звон металла наполняли тёмное пространство кузницы, скрытой от мира в своём собственном измерении, неистовой, но прекрасной мелодией.
Силы, которую он высвобождал при каждом ударе, было достаточно, чтобы разбить ворота замка и обрушить его стены, расколоть горы и разверзнуть землю. Однако благословенный сплав упорно сопротивлялся, ведя изнурительную борьбу.
И всё же… Санни был не из тех, кто проиграет эту битву.
Он бил молотом по слитку сплава, чтобы расплющить его, затем складывал его и повторял процесс — снова, снова и снова, накладывая благословенную сталь на себя бесчисленное количество раз. Делалось это не для того, чтобы удалить примеси — их не было — а для того, чтобы сделать состав будущего клинка однородным, равномерно распределить по его длине пепел, обсидиановую пыль и остатки своей крови.
Время от времени он бросал слиток сплава обратно в печь и позволял пылающим внутри белым языкам пламени свободно лизать его. Он также постоянно подбрасывал в огонь топливо — древесину древних, отвратительных деревьев, росших в Пустотах Божьей Могилы, а также древесину из Выжженого Леса.
И вот в какой-то момент…
Произошло нечто странное.
Огонь внезапно ослаб, и ему пришлось подбрасывать в него больше топлива и делать это чаще. Санни несколько мгновений изучал печь, прежде чем понял, что происходит.
Благословенный сплав поглощал пламя души. Каждый раз, когда он помещал его в печь, раскалённый металл пил огонь, как человек, умирающий от жажды в пустыне. Священное белое пламя пронизывало сплав, изменяя его на фундаментальном уровне и становясь с ним единым целым.
И в то же время плетение Воспоминания, которое он всё ещё удерживал от разрушения, засияло новым светом, также пропитанное пламенем.
Бесплотная нить эссенции вдруг обожгла его пальцы, и чернильно-чёрные руки загорелись. На несколько мгновений руки, сотканные из теней, окутало ослепительно-белое пламя. Затем они начали рассыпаться. Только Иголка Ткача, которую он держал в своей настоящей руке, осталась нетронутой, продолжая излучать мягкое золотистое сияние.
Но одной иглы было недостаточно.
Стиснув зубы, Санни терпел ослепляющую боль и призывал тени, восстанавливая свои руки с той же скоростью, с какой их пожирало пламя. Так он и продолжал плести, пока горел — страдая, превращаясь в пепел, а затем возрождаясь из теней.
Его и без того бледное лицо стало смертельно белым, но Санни не прекратил работу ни на мгновение.
Точно так же, как другое его воплощение плело огромный гобелен из нитей эссенции в мире сновидения, он делал то же самое здесь, повторяя каждое его движение с абсолютной точностью.
Поначалу оба магических плетения были идентичны. Но вскоре узоры нитей эссенций разошлись, создав каждый по своему уникальному гобелену. Однако эти гобелены были тесно связаны между собой — каждый из них был частью единого целого, призванного быть бесшовно соединённым, как два кусочка огромной головоломки.
Какое-то время кузнечный зал Чудесного Мимика был наполнен оглушительным звоном, вспышками света и нестерпимым жаром.
Спустя некоторое время — возможно, целую вечность, — Санни вытер пот со лба и глубоко вдохнул, чувствуя, как горячий воздух обжигает его пылающие лёгкие. Его мускулы тоже горели от напряжения, превышающего то, которое они могли бы испытать в самой жестокой битве.
Но в конце концов он остался доволен сплавом, решив, что тот готов к формовке.
Положив раскалённый слиток благословенного металла в печь ещё раз, он позволил себе немного передохнуть. Прохладная вода из Бесконечного Источника коснулась его губ и потекла в пересохшее горло, восполняя силы и вызывая чувство безмятежного блаженства.
Вылив немного воды на голову, Санни встряхнул мокрыми волосами и удовлетворённо вздохнул. Затем, взявшись за ручку, которую он смастерил из металлолома, он вытащил благословенный сплав из печи и снова положил его на наковальню.
‘Сильнее…’
Подняв Змея Души, он сделал свою руку тяжёлой как гора с помощью Ониксовой Оболочки и нанёс ещё один сокрушительный удар молотом по сияющему металлу.
Теперь настало время придать мечу форму.
Чередуя тяжёлые удары, призванные вытянуть металл, и лёгкие, придающие ему форму, Санни принялся за трудную задачу — превратить слиток благословенного сплава в клинок.
Он ковал длинный меч — любимый тип меча Неф, а также изначальную форму Клинка Грёз. По длине клинок должен был превышать метр и иметь небольшое сужение, а хвостовик добавлял ещё около тридцати сантиметров. В итоге длина всего меча приближалась к полутора метрам, а это было очень много стали для ковки, закалки, отпуска, полировки и заточки.
Также было необходимо изготовить и установить на хвостовик гарду, навершие и рукоять.
Нельзя было допускать ошибок, нельзя было отдыхать.
Работа только начиналась…
Полностью сосредоточившись, Санни продолжал бить молотом по благословенному сплаву. Раскалённый металл вытягивался под его ударами, превращаясь в подобие длинного узкого клинка…
Пот струился по его лицу, закипая и испаряясь мгновениями позже.
Во сне Неф Санни продолжал создавать плетение.
Оно было огромным и бесконечно сложным — гораздо сложнее того, что он одновременно создавал в кузнице Чудесного Мимика.
Но этого и следовало ожидать. В конце концов, настоящий Клинок Грёз был всего лишь Воспоминанием первого уровня. У него был только один тусклый связующий узел, служивший якорем для бесплотных нитей, а здесь… здесь у Санни было семь Трансцендентных ядер души, которые он использовал в качестве основы.
И не просто случайных ядер души, а ядер души человека, обладающего [Огнём], Атрибутом родословной Бога Солнца, что делало душу особенно мощной.
Таким образом, Санни мог позволить себе некоторую свободу.
И он пользовался этой свободой в полной мере и без зазрения совести, сплетая вдохновенный гобелен, который объединял все его достижения в колдовстве, являясь его высшим достижением.
Несмотря на то, что его пальцы кровоточили, а разум был на грани срыва, Санни продолжал плести с едва заметной улыбкой на лице.
Его пальцы в любом случае заживали через пару мгновений, омываемые теплом Неф.
Через некоторое время одно из его воплощений зашаталось и упало на колени, глядя вниз с болезненным выражением лица. Затем оно продолжило плести нити эссенции, стоя на коленях на полу.
Нефис с беспокойством посмотрела на него.
«Что происходит?»
Воплощение Санни, получавшее её пламя, открыло глаза и слабо улыбнулось.
«…Я просто немного сжёг свою душу. Ничего серьёзного».
Она молча изучала его.
«Ты выглядишь… немного не так».
Он просто покачал головой.
«Всё в порядке. Я просто немного… перегружен. Ментальное давление просто ошеломляет, но мою концентрацию невозможно нарушить. Поэтому я отключаю то, что не приносит пользы».
Санни заставил некоторых своих воплощений закрыть глаза, чтобы поглощение визуальной информации не напрягало его разум. Он вообще перестал прислушиваться к своему ощущению теней. Если воплощению не нужно было стоять, он прекращал попытки заставить его стоять. Всё, что не было связано с ковкой меча или плетением его зачарований, приносилось в жертву…
И даже тогда он едва справлялся. Даже зрение тех воплощений, которые должны были видеть, постепенно расплывалось, а координация страдала.
Нефис нахмурилась.
«Тогда зачем ты тратишь энергию на такую неважную вещь, как разговор со мной?»
Санни улыбнулся шире.
«Разговор с тобой никогда не может быть неважным».
Затем его взгляд потерял фокус, а выражение лица стало отсутствующим.
Вздохнув, он снова закрыл глаза.
«Прошло уже… столько времени… но ничего… скоро всё будет закончено…»
Действительно, ковка продолжалась бесчисленное количество часов — по крайней мере, он потерял им счёт. Но финальная часть стремительно приближалась.
Там, в кузнице, его изначальное тело уже сформировало клинок. Сейчас из сосуда, в котором закалялся меч, поднимались клубы раскалённого пара. Они уже полностью заполнили кузницу, но раскалённый клинок всё ещё отказывался остывать.
Санни подливал в сосуд всё больше воды из Бесконечного Источника, грозя впервые за десять лет опустошить красивую стеклянную бутылку.
Затем ему предстояло отполировать и отшлифовать клинок, чтобы придать ему остроту, прикрепить гарду, насадить рукоять на хвостовик и установить на место навершие.
Магическое плетение здесь, во сне, также близилось к завершению — конечно, даже это небольшое расстояние казалось Санни ужасным и пугающим, он был морально и физически истощён почти больше, чем был в состоянии выдержать.
После этого наступала самая важная часть ковки.
Ему предстояло соединить реальную версию меча с его аналогом из сна, завершив тем самым последнее зачарование.
И связать клинок с душой Неф.
…Второе его воплощение зашаталось и упало.
Санни сделал глубокий вдох.
‘Последний рывок’.
Его руки двигались с ошеломляющей скоростью и прекрасной грацией, ещё больше расширяя обширный гобелен из сияющих нитей.