Глава 2059: Последний шаг
К тому времени, когда Санни почти закончил плетение, два из четырёх его воплощений распались и превратились в тени. Тени устало поползли по изумрудной траве, а затем обвились вокруг третьего.
Третье воплощение, ответственное за плетение огромного и запутанного гобелена из сияющих нитей, выглядело не лучшим образом. Его четыре теневые руки столько раз разрывались и перестраивались, что их форма стала расплывчатой и нематериальной, не совсем неосязаемой, но и далеко не твёрдой.
И хотя бесчисленные ужасные ожоги и порезы, нанесённые ему, уже были исцелены очищающим белым пламенем, бремя пережитого оставалось, придавая ему потрёпанный и хрупкий вид. Его глаза были похожи на две лужи глубокой тьмы, скрывающие хрупкое состояние его измученного разума.
Санни глубоко вздохнул, а затем позволил четырём теневым рукам раствориться в небытии. В то же мгновение воплощение, стоявшее перед Нефис, покачнулось и тоже превратилось в тень. Тепло, пронизывающее всё его существо, исчезло, и он почувствовал себя замёрзшим и одиноким.
Нефис посмотрела на него с немым вопросом.
Санни слабо улыбнулся.
«Хотел бы я… чтобы ты могла это увидеть».
Над ними, под ними, вокруг них… мир был пронизан грандиозным переплетением сияющих нитей. Они тянулись во всех направлениях, почти невидимые в захватывающем дух блеске семи солнц, отражаясь в сияющем океане Моря Души, словно карта созвездий огромных и далёких небес.
Это было невероятно красиво.
Кроме того, это было плетение гораздо большего масштаба, чем всё, что он когда-либо создавал прежде, и его шедевр — если он мог так смело и беззастенчиво хвалить себя.
Всё равно никто другой в эту эпоху не мог воспринимать магические плетения, так что некому было восхвалять его, кроме него самого.
Санни вздохнул.
«Почти закончил… надеюсь, ты хорошо выспалась».
В реальном мире его изначальное тело стояло на коленях на полу и тяжело дышало. Он прижался лбом к полу, надеясь получить передышку от палящего ада перегретой кузницы… но прохлады не было, а значит, не было и передышки.
Ковка закончилась.
На наковальне перед ним лежал прекрасный серебряный длинный меч. Его изящный клинок был длинным и узким, безупречно острым. Гарда была прямой и лишённой бесполезных украшений. Рукоять была вырезана из куска слоновой кости, а навершие отлито из того же серебристого сплава.
Даже от неподвижно лежащего меча исходило гнетущее ощущение холодной, неотвратимой смертоносности, словно одно лишь прикосновение к нему могло пустить кровь и лишить человека жизни.
Он был смертоносен и прекрасен… как и женщина, которой он предназначался.
Выковать его было непростым испытанием.
Санни был совершенно истощён и измотан как физически, так и морально. Он уже и не помнил, когда в последний раз так уставал — да ещё и испытывал такую боль.
Воспоминание о том, как его руки обжигало белое пламя, заставило его содрогнуться. Он терпел эту мучительную агонию в течение многих часов, каждый из которых казался вечностью. Каждый миг, каждое движение, каждый вздох казались ему адом.
…Но ужас также был полезен для него.
Ведь ощущение далёкого отголоска боли, которую Нефис испытывала каждый раз, когда использовала Аспект, укрепило его решимость выковать меч, достойный её решимости, и напитать им сущность меча.
Он выковал клинок, отполировал и заточил его, прикрепил гарду, рукоять и навершие…
А также вплёл в серебристый меч сложное плетение зачарований.
Но его работа не была закончена.
Оставалась самая сложная часть.
Сделав глубокий вдох, Санни стиснул зубы и медленно поднялся на ноги. Взявшись за рукоять прекрасного меча, он поднял его с наковальни и несколько мгновений стоял неподвижно, собираясь с силами.
Затем он перешагнул через глубокие трещины, покрывавшие пол кузницы, и медленно поднялся по ступеням на второй этаж Блестящего Эмпориума. Выйдя на улицу, он посмотрел на сияющее небо Божьей Могилы и отозвал Чудесного Мимика.
Кирпичный дом позади него исчез.
Нагрузка от необходимости окружать кузницу во время создания меча оказалась слишком большой для его Тени. Она изо всех сил старалась противостоять урагану страшных сил, выпущенных молотом Санни, но в итоге Мимик всё равно получил значительные повреждения — теперь ему предстояло провести некоторое время в питательной темноте его души, чтобы восстановиться.
Пройдя по изумрудной траве, Санни миновал пасть мёртвого дракона и вошёл в Башню Слоновой Кости. Оказавшись внутри, он поднялся по лестнице на самый верхний этаж великой пагоды и подошёл к кровати, на которой мирно спала Нефис, окружённая мягко светящимся руническим кругом.
Несколько мгновений Санни просто стоял, изучая её изысканно красивое лицо. Оно выглядело гораздо мягче, чем обычно, когда Нефис спала, лишённое привычной стоической суровости… и к тому же выглядело гораздо моложе. Странно уязвимым.
Наконец Санни молча поднял серебряный меч над её головой.
В этот момент его тень поднялась с пола, превратившись в его точную копию.
В то время как оригинальное тело Санни держало меч над Нефис, его аватар вызвал Иголку Ткача и схватил чёрную нить, сотканную из теневой эссенции.
Физический сосуд меча, связанного с душой, был завершён, как и его плетение.
Теперь Санни оставалось только соединить их.
Затаив дыхание, Санни протянул вперёд Иголку Ткача…
И пронзил тень меча, пропустив сквозь неё нить тёмной эссенции.
Затем он переместил руку и пронзил тень Неф, соединив их вместе.
Иголка Ткача, омытая кровью Демона Судьбы, легко пронзила то, что должно было быть неосязаемым, сшив тень меча с тенью его владельца.
Однако это простое действие отозвалось в душе Санни подобно катаклизму, заставив его пошатнуться.
Его рука проделала лишь небольшой путь, но за это время он подчинил мир своей воле.
Подчинение законов бытия своей воле было делом богов, а Санни не был богом. Поэтому его ждала карающая обратная реакция.
Однако…
Он был Трансцендентным Ужасом, и в его душе горело пламя божественности.
Более того, его воля и дух были достаточно тираничны, чтобы претендовать на божественную власть.
И потому, хотя сшить две тени вместе было невозможно, Санни сделал это возможным.
Потому что такова была его воля и потому что он был Повелителем Теней.
Болезненная улыбка искривила его губы. Издав хриплый вздох, Санни почувствовал, как духовная эссенция вливается в его душу через витки Змея Души, и сделал второй стежок.
А потом ещё один, и ещё, и ещё…
И ещё тысячу.
Медленно тень меча приближалась всё ближе и ближе к тени Неф.
Во сне Нефис вздрогнула и подняла голову, словно почувствовав внезапную перемену в безмятежном покое её Моря Души.
Санни глубоко вдохнул, пытаясь удержать огромное плетение от разрыва под давлением.
«Что происходит?»
Он ответил с трудом, подавленный необходимостью бороться с законами бытия, чтобы навязать им свою волю:
«Это… последний шаг».
Санни попытался вдохнуть.
«Нефис…»
Она посмотрела на него, на её лице отразилось беспокойство.
Санни попытался улыбнуться.
«Проснись, Нефис. Этот сон… должен закончиться».
Она нахмурилась, словно только сейчас вспомнив, что они находятся во сне.
В следующее мгновение выражение её лица неуловимо изменилось, и мир вокруг них начал рушиться.
Но это было уже неважно.
Ведь Санни уже успел сделать здесь всё, что хотел.
Две части огромного плетения, которое он создал, были связаны вместе.
Они становились единым целым.
Ведь тень глубоко связана с душой человека, как и его сны.
Так что, соединив зачарование со сном души Неф и пришив тень меча к её тени, Санни сумел соединить их.
Плетение физического сосуда меча органично соединилось с плетением его аналога из сна. Это было идеальное сочетание… разумеется, оно было идеальным. Ведь Санни создал их как единое целое и выполнил свой замысел безупречно.
И когда два полотна соединились, огромный гобелен вспыхнул ослепительным светом… на краткий миг став видимым невооружённым глазом.
Это было последнее, что увидела Нефис перед тем, как проснуться.
Открыв глаза в своих покоях на вершине Башни Слоновой Кости, она ошеломлённо огляделась по сторонам, а затем села.
Рунический круг вокруг её кровати медленно терял своё неземное сияние.
Санни стоял на коленях перед кроватью, положив на неё голову, и был бледен, как призрак.
И было что-то ещё…
Почувствовав холодную тяжесть, Нефис посмотрела вниз.
В её ладони легко покоился устрашающий, прекрасный меч.
Словно предназначенный для её руки.