Глава 2364: Волчий бич

Санни истекал кровью.

Это было странно и неприятно, но он не мог остановить поток крови из своих ран.

Его бок был разорван, а лоб рассечён. Кровь стекала по лицу, заливая глаза. Мир стал полукрасным, а древко копья скользило в руке.

Конечно, запах крови только усилил его желание убить врага.

Единственное, о чём он жалел, так это о том, что Волк не пролил крови, несмотря на то что был изрезан и изувечен его копьём, — мерзкое существо было трупом, а трупы редко истекали кровью.

Сам Санни трупом не был, но и не имел привычки истекать кровью. Сегодняшний день был исключением из правил, потому что его противником был Волк. Волк был воплощением хищника, а значит, всё, на что он охотился, было добычей… должно было быть добычей.

И по своей природе добыча Волка должна была истекать кровью.

Должна была быть растерзанной, разорванной и съеденной.

Санни обнаружил, что ему сложно сопротивляться принуждению быть добычей, — он чувствовал, что это понятие навязано ему Волей Волка, — и поэтому Плетение Крови трусилось в страхе перед злобным духом.

Конечно, он не истекал кровью так сильно, как обычный человек, — будь это так, он бы уже сам превратился в труп. Его Воля яростно сопротивлялась Проклятому Демону, и весьма успешно.

Именно поэтому Санни был ещё жив, именно поэтому Волк не мог свободно передвигаться по склону вулкана, и именно поэтому у вселяющего страх изверга было больше ран на теле, чем у Санни.

И причина, по которой Воля Санни оказалась столь эффективной против Воли существа, которое было намного древнее, намного могущественнее и намного страшнее его, во многом заключалась в том, что он не владел ею вслепую.

Он владел ею, как фехтовальщик владеет острым клинком, с изяществом и точностью. Он также наделил себя сутью Охотника, что делало это оружие уникально подходящим для борьбы с Волком.

Санни пронзил Проклятого Демона копьём, опалил его лавой и натравил на него своих Обсидиановых Ос, словно охотничьих собак. Он отравил его душу Волей Смерти, засыпал пеплом и сковал проявленными тенями.

Он сломал ему клыки и раздробил кости, впечатав гигантского Волка в склон вулкана с силой Верховного Титана. Он позаботился о том, чтобы каждый шаг мерзкого изверга в его Домене стоил больше, чем тот мог себе позволить заплатить.

А заплатить он должен был…

«Аргх!»

Едва парировав удар огромной лапы древком копья, Санни был отброшен назад.

Волк двигался со скоростью, которая делала бессмысленным понятие времени. Мир — те его части, которые не толкала собственная воля Санни, — казался неподвижным. Хлопья пепла застыли в воздухе, а фонтаны лавы превратились в светящиеся статуи.

Солнце стояло неподвижно, наполовину скрытое за горизонтом.

Почувствовав на языке железный привкус крови, Санни захотелось рассмеяться.

Он ведь хотел продержаться, пока рассвет не исчерпает себя, не так ли?

Теперь эта надежда казалась бессмысленной.

При той скорости, с которой они с Волком двигались, рассвет мог бы быть вечным.

Приземлившись на острые камни, Санни скользнул по пеплу и выпрямился, опёршись по древко копья.

Волк уже настиг его, и уклоняться было некогда.

‘Ты, чёртов мерзкий зверь…’

У Санни не было времени уклониться, и он даже не успевал нырнуть в тени. Поэтому он даже не пытался. Вместо этого, за долю секунды — что бы это ни значило прямо сейчас — до того, как челюсти Волка сомкнулись на его туловище, он просто превратился в тень.

Для Проклятого Демона не имело значения, был ли осязаем или неосязаем его враг, поэтому Санни проявил себя в виде сгустка материи — бесформенной массы тьмы, которая натянулась на морду изверга, как ткань. Вместо того чтобы перекусить Санни пополам, Волк просто запутался в нём, пронеся их обоих на сотни метров вверх по склону своим рывком.

Затем Санни наделил своё бесформенное тело весом горы, сбив Волка вниз.

Его копьё теперь было безнадёжно недосягаемо… но это было не страшно.

Ведь из спины существа торчала сотня совершенно прекрасных копий, их древние наконечники всё ещё сохраняли смертоносную остроту.

Сотня рук поднялась из бесформенной массы тьмы, опутавшей Проклятого Демона, и ухватилась за древки древних копий, вырывая их из шкуры Волка, а затем со злобной силой всаживая обратно.

Волк испустил мучительный, душераздирающий вой.

И затем впился в бесформенное тело Санни, разрывая его на части клыками и когтями.

Боль была ослепляющей.

Всё в Санни — его тело, его душа, его дух — разрывалось на части.

Но он лишь смеялся, продолжая колоть бешеного зверя сотней кремнёвых копий. Некоторые из них ломались, но многие оставались целыми, всё глубже и глубже вонзаясь в плоть изверга…

Ещё больше погрузилось в его тень, разрывая её в клочья.

Волк упал и покатился, придавив Санни своим весом.

Они оба получали тяжёлые раны, но Санни знал, что Волк легко переживёт его. В этом безрассудном обмене смертельными ранами будет только один победитель, и это будет не человек.

Вулкан содрогнулся ещё раз, и ещё один участок южного склона оказался полностью разрушенным.

По сути, большая часть южного склона к этому времени попросту исчезла.

Восточный склон выглядел лучше, но не намного. Там Изобилие был на грани коллапса, и Кай осыпал несокрушимого латунного гиганта звуковыми взрывами, чтобы дать гигантскому червю ещё немного времени.

Убийце удалось сразить ещё нескольких Снежных Волков на северном склоне, но большинство Обсидиановых Ос уже исчезло. Ей пришлось отказаться от лука, обнажить клинки и нырнуть под наступающего Зверя, перерезав ему горло.

Рельеф вулкана полностью изменился, сам ландшафт был переделан ужасающей битвой.

Казалось, что вся гора готова обрушиться.

Захлёбываясь от боли, жажды крови и ярости, Санни холодно подумал…

‘Время уже пришло, не так ли?’

Если бы у него был рот, он бы улыбнулся.

Копьё, в конце концов, было не единственным оружием охотника.

Лучшим инструментом охотника была ловушка.