Глава 2377: Забывчивые победители
Прошло два дня, и снова наступила ночь. А это означало, что три фигуры Домена Снега осадили Храм Истины… и проиграли.
Кто-то остановил их.
Но кто?
Санни изучил собственное жалкое состояние, затем взглянул на Убийцу. Наконец, он посмотрел на Кая.
Через несколько мгновений он пробормотал сдавленное проклятие.
Его мысли были в беспорядке.
«Какого… чёрта?»
Он часто говорил это после того, как попал в игру Ариэля. Поэтому ему нужно было быть осторожным, чтобы не сказать это снова… если он не хотел, чтобы у него появилась ещё одна коронная фраза.
А их у него и так было предостаточно.
В любом случае, похоже, Санни и Кай стали жертвами какой-то ментальной атаки, наблюдая за Снежным Демоном, а потом… потом…
Что-то произошло, но Снежный Демон не смог захватить Храм и убить их.
Из того, что Санни видел до сих пор, следовало, что Демон не справился из-за Убийцы.
В этом не было особого смысла, учитывая, что Убийца не была достаточно сильна, чтобы победить Проклятого Демона, тем более в сопровождении двух Проклятых Монстров. И всё же, доказательства было трудно отрицать.
А доказательства заключались в том, что они были всё ещё живы.
Санни глубоко вздохнул.
Убийца не собиралась говорить, поэтому у него не было выбора, кроме как попытаться медленно выяснить, что же произошло.
Но сначала…
‘Наверное, мне стоит снять Кая со стены’.
Его друг выглядел не очень комфортно, пригвождённый стрелами к столбу и с кляпом во рту.
Впрочем, Убийца явно не просто так засунула ему кляп в рот…
‘…я не буду спешить’.
Некоторое время спустя Санни и Кай выбрались из накренившегося Храма и осмотрели сцену полного опустошения снаружи. Оба выглядели растерянными и сбитыми с толку, не говоря уже о том, что избитыми, и вид озера лавы не улучшил их самочувствия.
Убийца осталась внутри, похоже, слишком уставшая и израненная, чтобы двигаться.
«Какого…»
Санни не дал себе закончить фразу, поднял руки и яростно потёр лицо.
Одна из его рук состояла из плоти, сухожилий и костей. Другая была полностью чёрной, проявленной из теней.
Платформа, на которой стоял Храм Истины, раскололась на две части. Одна её половина полностью исчезла, другая частично погрузилась в лаву — сам древний храм накренился набок, наполовину утонув в озере.
Слой остывшей лавы, образовавший корку над озером, почти полностью исчез, разбитый и поглощённый раскалённым тиглем. Но кое-что всё же осталось… из раскалённых глубин торчали гротескные силуэты, образованные из вулканической породы, и тянулись к небу жутко изогнутыми пальцами.
Они выглядели как незаконченные творения безумного скульптора, и от одного взгляда на них у Санни по коже побежали мурашки.
Это было похоже на то, словно рой неописуемых… существ… пытался сформировать себя из огненной лавы, но застыл на полпути, не сумев принять форму. Теперь от них остались лишь пустые оболочки, бездушные и скрюченные в агонии, словно легион грешных душ, которым не удалось выбраться из ада.
А может, кому-то просто захотелось создать сад жутких статуй. Любая из версий могла оказаться правдой.
Кай открыл рот и прошептал:
«Какого чёрта?»
Санни посмотрел на него с благодарностью.
«…В точности мои мысли».
Его друг был в плохом состоянии, но в гораздо лучшем, чем Санни и Убийца. Кроме ран, нанесённых стрелами, он был относительно невредим — а имеющиеся раны не представляли угрозы для Трансцендентного существа.
Воспоминаний о том, что произошло за последние два дня, у него тоже не было. Последнее, что он помнил, — как мельком увидел Снежного Демона… но он не помнил, как выглядело это существо и что оно собой представляло.
Санни чувствовал себя глубоко… встревоженным.
Он был бы испуган, если бы не тот факт, что они нашли три нефритовые фигурки, лежащие в пепле возле алтаря, всего в нескольких метрах от лавы.
Снежный Демон… кем бы он ни был… погиб.
Также как и Монстры.
А Санни, Кай и Убийца остались живы.
Каким-то образом.
Это должно было быть хорошей новостью, но Санни чувствовал себя только ещё более обеспокоенным, не зная, как погибли их враги. Ведь люди больше всего боялись неизвестного.
Он мрачно посмотрел вниз.
«Что ж, посмотрим, что нам известно».
Даже если его память о последних двух днях была утеряна, он мог кое-что понять по подсказкам, оставленным пропавшим временем.
Пока они вдвоём летели к краю вулкана, а над ними в ночном небе мерцал звёздный свет, Санни перебирал все эти подсказки.
Прежде всего, Санни и Кай лишились своих воспоминаний. На них подействовала какая-то ментальная атака, в то время как Убийца, похоже, устояла — или просто была неспособна стать мишенью для этой атаки в силу своего врождённого отличия от них.
Легко было догадаться, что Санни и Кай тоже не оставались пассивными и неподвижными под чужим влиянием. Более того, они, похоже, были вовлечены во всевозможные виды деятельности — их раны служили тому убедительным доказательством.
Кроме того, их поведение в последние два дня должно было отличаться от того, что они обычно делали. Иными словами, они вели себя не как обычно — иначе у Убийцы не было бы причин ослаблять их стрелами или затыкать рот Каю.
Санни не мог быть уверен, но, изучив раны Кая и свои собственные, он заподозрил, что они вдвоём сражались не только с Убийцей, но и с другими могущественными существами… а также друг с другом.
Это была довольно тревожная теория, и хотя Санни не мог доказать её, он не мог и уверенно опровергнуть её.
‘Это хуже всего’.
Если они действительно подверглись ментальной атаке, то это был худший кризис такого рода, с которым он сталкивался за долгое время… возможно, даже за всё время. Ведь даже в ЛО49 и на Пепельном Кургане он сохранил хоть какие-то ощущения… а сейчас он даже не мог вспомнить, что сделал.
Это не должно было быть возможным. Его ментальное сопротивление было чрезвычайно сильным, и даже если других его воплощений здесь не было, он всё равно обладал Волей Верховного Титана. Никакая ментальная атака не должна была так сильно его покорить.
Именно тот факт, что произошло то, что должно было быть невозможным, приводил Санни в бешенство.
Каким же существом был этот Проклятый Демон?
И что самое ужасное…
Теперь, когда существа больше не было, Санни, скорее всего, никогда не узнает об этом.
Всё это могло остаться тайной… навсегда.
Оглядевшись по сторонам, он задался вопросом, не было ли это на самом деле милосердием.