Глава 2399: Связанный

Санни не знал, сказал ли ему Кукловод правду или сплёл изощрённую ложь, подстроив её под разум своей жертвы. Возможно, это было и то и другое, а фрагменты правды перемешивались с обманом, чтобы всё звучало более правдоподобно и маняще.

Но одно было несомненно… Санни ни на секунду не поверил, что Кукловод был выше злобного безумия, которым, казалось, страдали все Кошмарные Существа.

Возможно, мерзости действительно сходили с ума от Зова Пламени, как и Пробуждённые пытались сохранить рассудок под воздействием Зова Кошмара.

Возможно, огромный чёрный мотылёк и впрямь умел подавлять свою злобу… но не потому, что был действительно свободен от неистового желания уничтожать и пожирать всех и вся, не искажённых Пустотой. Скорее, Кукловод просто заманивал своих жертв в ложное чувство безопасности — точно так же, как он пытался заманить Санни.

В лучшем случае он всегда намеревался поглотить Санни. В худшем — хотел превратить его в марионетку, заразить Порчей и сделать своим рабом.

Если так, то Санни не был склонен верить и остальным словам гигантского мотылька.

Но всё же, всё же…

Что, если всё это действительно было правдой?

Что, если хоть что-то из этого было правдой?

Что, если мир, каким его знал Санни, — само бытие — было не чем иным, как печью, в которой все они были обречены сгореть? Что, если цель всех живых существ — просто быть топливом?

Вселенная была клеткой, построенной для содержания Пустоты. Но разве все они не были заключены внутри?

Это была такая леденящая душу мысль.

Санни почувствовал, что в этом образе мышления было что-то неправильное. Даже если Кукловод и предложил ему какую-то версию правды, он должен был что-то упустить, изменить контекст и исказить смысл всего.

Но Санни…

Не был уверен.

Он не мог быть уверен, потому что семена сомнения уже были посеяны в его разуме.

‘Чёрт возьми!’

Даже осознав, что происходит, Санни ничего не мог сделать.

Всё, что он мог сделать, — это убить Кукловода, пока эти семена не проросли в то, что невозможно сдержать.

К счастью, потраченное впустую время пошло на пользу не только жуткому мотыльку. С каждой минутой Санни становился всё сильнее — Вечерняя Звезда горела в тёмных глубинах Вооружения Подземного Мира, наделяя его неистовой силой.

Конечно, она жадно поглощала его эссенцию и силу воли. Но на такой обмен он готов был пойти.

Разговор с Кукловодом усыпил бдительность Санни, но теперь он стряхнул с себя это очарование.

И тут же почувствовал, как по его спине пробежал холодок: он осознал, что течение времени было не единственным, что он упускал из виду.

По правде говоря, Санни не замечал и многого другого.

Если подумать, он вёл себя странно с того самого момента, как его нога ступила на склон Снежного Замка. Завязал разговор, прекрасно зная, что этого не следует делать, смирялся с подозрительно удобными заявлениями Кукловода, не обращал внимания на окружающую обстановку, за исключением развевающихся нитей чёрного шёлка.

И самое главное…

Забыл, что Кай и Убийца вообще существуют.

‘Ч-что? Как я…’

Почему Санни даже не подумал задаться вопросом, чем занимаются его спутники, пока он беседует с Проклятым Тираном?

‘Проклятье!’

Санни поспешно огляделся по сторонам, одновременно выплёскивая наружу своё ощущение теней.

Его глаза расширились, а страх вцепился в сердце ледяными когтями.

В сотнях метров от него находился Кай… то, что, по крайней мере, было похоже на Кая в его Трансцендентной форме. Гигантская фигура была погребена под движущейся массой чёрного шёлка, отчаянно пытаясь вырваться на свободу.

Санни слышал приглушённые крики дракона: великий зверь рвал шёлк, полуночная чешуя сверкала в просветах между тёмными нитями.

Убийцы нигде не было видно, словно её целиком поглотила чёрная масса шёлка.

Кукловод по-прежнему неподвижно сидел на вершине горы, нависая над ними, словно жуткое насекомообразное божество.

Но самое тревожное…

Санни и не подозревал, что невероятно тонкие нити обвились вокруг его конечностей, пронизывали тело и проникали в его душу.

Санни вздрогнул.

‘Ох…’

Бросив убийственный взгляд вверх, на неподвижную фигуру массивного чёрного мотылька, Санни рванулся вперёд.

По крайней мере, попытался.

Но чёрные нити удерживали его на месте, управляя им, как марионеткой.

«Ааргх!»

Намёк на панику захлестнул его разум, словно ледяная волна. Яростно подавляя её, Санни напрягся, чувствуя, как дрожат и поддаются невидимые нити. Его Воля разрезала их, как клинок, отрубив несколько.

Но их место заняли другие, пронзая плоть, душу и дух Санни.

Эти нити были одновременно материальными и нематериальными. Они сковывали его физически, но гораздо опаснее было то, что они сковывали его и ментально.

Его разум был заражён сомнением, и Кукловод использовал это сомнение, чтобы управлять им. Когда Санни хотел броситься вперёд, нити подавляли его решимость поступить именно так — и он оставался на месте, не в силах заставить себя приказать своему телу двигаться.

‘Ты… мерзкая… тварь!’

Санни зарычал и очистил свой разум, приведя его в состояние боевой ясности. В то же время он закалил свою решимость и обернул себя в броню, выкованную из чистой Воли.

Он перестроил своё сознание вокруг несокрушимой оси…

Вокруг своего убийственного намерения.

Вокруг своего холодного, язвительного, непреодолимого желания принести Кукловоду смерть и разрушение. Разорвать этого мерзкого мотылька на части.

Бесчисленные нити чёрного шёлка лопнули.

Но… ещё большее количество окружило его, сковав, словно удушающий кокон.

Или, возможно, куколка.

Санни испустил сдавленный крик, упав на колени.

Нити впились в его кожу, пуская капли багровой крови.

‘Убить его… я должен…’

Убить его.

Он должен!

Убить!

Злобно ухмыляясь, Санни приказал своей крови затечь обратно в тонкие порезы на теле и вышел из своей физической формы. Его тело превратилось в бесформенную массу тьмы… но вырваться из удушающих нитей Кукловода всё равно не удалось — они связывали тень так же легко, как и плоть.

Огромная тень билась и напрягалась, окутанная паутиной чёрного шёлка…

Связанная, пойманная в ловушку. Неспособная вырваться.

На некотором расстоянии от него сквозь движущуюся массу сверкающих нитей уже не было видно великолепного дракона и не было слышно его звуков. Фигура Кая была полностью погребена под тёмным холмом шёлка.

Большая часть солнца скрылась за горизонтом, и огненное великолепие лучезарного заката медленно превращалось в тусклые сумерки.