Глава 2402: Несомненный
Мир дрожал и сотрясался от столкновения Проклятого Тирана и Священного фантома. Обширное тело Осуждения напрягалось, сопротивляясь колоссальным столбам чёрного шёлка, сковавшим его конечности, а Кукловод, сидя на его груди, тянулся к лицу гиганта.
Казалось, что в данный момент он одерживает верх, но тень Осуждения уже нанесла ответный удар. Даже если она не могла разорвать бесчисленные нити шёлка, она уже начала… ассимилировать их.
Всё, что касалось Осуждения, было обречено стать его частью, и чёрный шёлк не был исключением.
Но был ли исключением Кукловод?
Санни не знал, и у него не было времени внимательно наблюдать за битвой между Тиранами — одним живым и одним мёртвым.
Потому что единственный шанс освободиться от невидимых нитей Кукловода был именно сейчас, пока отвратительный мотылёк отвлёкся на тень Осуждения.
К сожалению…
Вопреки его надеждам, Кукловод вовсе не казался отвлечённым. Даже сражаясь с титаническим врагом, он безупречно контролировал свои нити — более того, их шёлковые тиски становились всё более сокрушительными, заставляя Санни раскачиваться на краю бездны.
Он чувствовал, как последние крупицы уверенности ускользают от него. Он уже не был до конца уверен в том, кто он такой.
Как только он полностью потеряет себя, то действительно и окончательно превратится в послушную марионетку пугающего чёрного мотылька.
‘Я… отказываюсь!’
Пока невидимые нити разрывали его на части, Санни продолжал бороться с ними, истреблять сомнения, терзавшие его разум, и стремиться вырваться на свободу.
Всё, что он сделал, чтобы обрести свободу, всё, чем он пожертвовал, чтобы разорвать цепи… и что же, он станет игрушкой чёртового насекомого?
Санни яростно боролся со своими сомнениями, с невидимыми нитями, всё больше и больше разрывая себя на части, чтобы освободиться от них.
Но что толку?
Нити были неразрывны.
Всё это было безнадёжно.
Страдания были невыносимыми.
Он хорошо знал страдания. С жестоких просторов Забытого Берега… нет, даже с более раннего времени. Начиная с удушливых лабиринтов окраин и до сих пор каждый его шаг сопровождался невыносимой болью.
Такова была жизнь… такова была истина его существования. Всего существования. Бесконечная борьба для подпитки Пламени, бесконечная борьба, которая и была Пламенем, ужасная печь, которая бесконечно пожирала сама себя, чтобы продолжать пожирать, бороться и гореть.
Бесконечное, мерзкое, самоподдерживающееся проклятие.
Так неужели… неужели этого было недостаточно?
Неужели ему нужно было страдать ещё больше? Бороться ещё больше?
Бороться…
Неужели он не заслужил того, чтобы хоть раз перестать бороться?
Санни задрожал, окутанный невидимыми нитями. Нити плотно обвивали его, их холодное прикосновение обещало покой и утешение.
‘Нет!’
Этого было недостаточно.
Утешение было грехом. Покой был смертью.
Перестать бороться?
‘Чёрта с два!’
Санни перестанет бороться только тогда, когда умрёт.
А технически он уже был мёртв, так что…
Он никогда не остановится.
Никогда!
Жизнь — это борьба? Жить больно?
‘Хорошо!’
Боль была даром. Пока он мог чувствовать боль, он знал, что всё ещё жив.
Что с того, что Пламени нужно топливо, чтобы гореть? Санни сам был частью Пламени — всё сущее было — так почему же он должен был хотеть голодать и гасить себя?
Почему бы ему не хотеть гореть так ярко, как только возможно, исполнять свои желания так страстно, как только возможно, питать пламя своей тоской?
Это… была жизнь.
Почему бы ему не хотеть жить?
‘Чёртов мотылёк… убирайся к чёрту из моей головы, лживый ублюдок!’
Огромная тень взметнулась, разрывая нити. Бесчисленные шёлковые нити лопнули…
Но этого было недостаточно, чтобы освободить его.
Однако, сопротивляясь так отчаянно, как только мог, Санни выиграл время.
И несколько мгновений спустя…
Рядом внезапно появилась изящная фигура, её длинная коса развевалась на ветру. Убийца увернулась от шёлковых нитей, проносясь между ними, как танцовщица, и в мгновение ока добралась до него.
Приземлившись на снег рядом с Санни, она коротко взглянула на него, её ониксовые глаза сияли искренней, убийственной чистотой.
Затем два её меча упали вниз, рассекая невидимые нити, сковывающие его. Усиленный пеплом, её удар имел неоспоримую окончательность — острые клинки прорезали бесчисленные шёлковые нити, и внезапно Санни снова смог двигаться.
Пока два титанических существа сражались на склоне разрушающейся горы, тени позади них бурлили и нарастали.
«Освободи… Кая».
Шипение, раздавшееся из теней, не было похоже на человеческий голос. Он пронёсся над миром, заставив Убийцу сделать шаг назад.
Она замерла на мгновение, а затем бросилась в сторону холма из чёрного шёлка, под которым был погребён Кай. Бесчисленные нити стремились связать её… но она уклонялась от тех из них, что были осязаемы, а те, что были настолько тонкими, что были невидимы, просто бессильно падали, коснувшись её чёрной кожи.
В конце концов, Убийце удалось прожить тысячи лет в Царстве Теней. Другие тени теряли себя в его тёмных просторах, но даже в объятиях смерти она никогда не теряла себя — даже если её воспоминания исчезли, она всегда оставалась бескомпромиссной, чистая природа её незапятнанного духа не терпела сомнений.
Санни тем временем встал и превратился в возвышающегося колосса.
Ну… было немного самонадеянно называть себя колоссом, когда рядом находились тени Осуждения и Кукловода. По сравнению с ними его фигура Теневого Колосса — пусть и более высокая, чем когда-либо прежде — казалась просто ничтожной.
Но сила, кипевшая в нём, была совсем иной. Большая часть солнца уже скрылась за горизонтом, а гору окутал гигантский кокон из чёрного шёлка — окружённая тьмой, Вечерняя Звезда почти достигла своего апогея.
…Впрочем, этого всё равно было недостаточно.
Убийца могла перерезать нити, связывающие Санни, и он мог бы разорвать бесчисленное количество нитей сам.
Но ещё большее их количество уже рвалось к нему, готовое пронзить его и заразить сомнениями.
Нет… чтобы победить в этой битве, он должен был сделать больше.
Стать больше.
Или хотя бы стать другим.
Санни посмотрел вверх, на двух сражающихся божеств.
И сделал то, чего опасался… чего боялся… долгое-долгое время.