Глава 2548: По её образу и подобию
Глаза Кастеляна дрогнули.
Несколько мгновений он оставался неподвижным, затем перевёл взгляд на Санни. Казалось, за холодной неподвижностью его голубых глаз скрывался намёк на какую-то эмоцию, но Санни был не в состоянии понять, что это.
«Я не Омер из Девяти. Я отражение…»
Санни перебил его:
«Да, да. Я знаю».
Отвернувшись, он посмотрел на Великое Зеркало.
Сейчас было самое время нанести удар и разрушить замысел Кастеляна, но он замешкался, внезапно отвлечённый странным чувством.
Великое Зеркало…
Оно взывало к нему.
Казалось, оно тонко притягивает его душу, но, кроме этого, оно тянуло его ближе в буквальном смысле слова. Санни чувствовал себя так, словно Великое Зеркало было магнитом, а его тело было сделано из железа.
Его кровь словно прижималась к стенкам вен, подталкивая его подойти ближе.
Нет нужды говорить, что это было странное и отвлекающее ощущение — настолько, что он на мгновение потерял ход своих мыслей.
‘Ах. Понятно’.
Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что происходит.
Благодаря Плетению Крови его кровь обладала особым свойством — её части всегда стремились слиться с целым. Именно поэтому он почти не истекал кровью… а в данный момент его кровь хотела воссоединиться с другой утраченной частью.
Там, за чёрной тканью, покрывающей Великое Зеркало, его ждала ещё одна часть родословной Ткача.
‘Я нашёл её’.
Санни позволил себе ощутить восторг от того, что добился своей цели. Несколько мгновений он неподвижно смотрел на Великое Зеркало, а затем снова повернулся к Кастеляну. Его сердце учащённо билось, но на лице не было ни малейшего признака волнения.
«Ты не Омер из Девяти… но ты был им когда-то. Так есть ли разница?»
Кастелян молчал. Его взгляд оставался невыразительным, но Санни знал, что древнее отражение встревожено.
Оно и так находилось в плачевном состоянии, будучи заброшенным на протяжении тысяч лет, постепенно разрушаясь, а теперь его состояние стало ещё хуже из-за столкновения человеческих желаний, которое ему пришлось пережить.
Странно было предполагать, что отражение обладает психическим состоянием, но если это так… психическое состояние Кастеляна было ослаблено.
Если Санни убедит Кастеляна, что он давным-давно предал Госпожу, которой, как он утверждал, был вечно предан… тогда, может быть, древнее отражение примет нового хозяина.
Не потому, что предыдущий был недостоин служить ему, а потому, что Кастелян был недостоин служить ей.
Способны ли отражения испытывать чувство вины?
Зверёк, первое Отражение, созданное Мордретом, никогда не прекращало поиски своего запечатанного хозяина. Значит, Другие всё-таки могли испытывать какие-то эмоции… или, по крайней мере, были способны научиться их испытывать.
‘Посмотрим’.
Всё ещё помня о Великом Зеркале позади себя, Санни не смог сдержать вопрос. Бросив на зеркало короткий взгляд, он с притворным безразличием спросил:
«Зачем ты вообще закрыл это зеркало? Что скрывается за тканью?»
Кастелян помедлил. В конце концов он сказал странно тихим голосом:
«Что-то… чего я боюсь».
Санни поднял бровь. Эффи тоже выглядела удивлённой.
«Боишься? Чего может бояться существо, управляющее Дворцом Воображения, в его стенах?»
Кастелян смотрел, как чёрная ткань слегка шевелится на призрачном ветру.
Его ответ был лаконичен.
«Того, что мне неподвластно».
Санни нахмурился.
В этот момент едва заметная дрожь сотрясла огромный подземный зал. С потолка посыпались потоки пыли, а вместе с ними и несколько капель холодной воды. Кастелян, казалось, никак не отреагировал на это, но Санни и Эффи чувствовали себя иначе.
‘Нет времени’.
Санни нужно было быстро сломить решимость Кастеляна — или, если это не удастся, помочь Эффи уничтожить его.
Он открыл рот, собираясь продолжить ментальную атаку, но в этот момент Эффи внезапно подошла к сидящему отражению, опустилась рядом с ним на колени и положила руку ему на плечо.
Глядя в глаза Кастеляну, она сказала:
«Эй. Знаешь, мне не в диковинку искать спасения в фантазиях. Большую часть своей жизни я провела в бесконечных фантазиях о чудесных вещах: быть здоровой, сильной, способной двигаться… не быть обузой. Я проводила множество дней, мечтая о свободе. Я представляла это так живо и так часто, что порой почти верила, что это реально».
Эффи улыбнулась.
«А потом, постепенно, это стало реальностью. Я смогла воплотить в жизнь все свои фантазии, одну за другой. Но воображение поистине неисчерпаемо, и поэтому я представляла себе всё новые и новые вещи: я представляла себе мир, в котором мои дети смогут процветать, мир, из которого они не захотят сбежать так же отчаянно, как я хотела сбежать из своего… я до сих пор работаю над тем, чтобы воплотить эту фантазию в жизнь. Моё воображение — мой величайший источник вдохновения».
Она посмотрела на Кастеляна и покачала головой.
«Но что ты, верный слуга Демона Воображения, сделал со своим? Прошло много лет, но ты так и не смог представить себя кем-то иным, кроме того, кем ты был. Ты ничего не представлял… ты совсем не изменился. Ты опозорил свою Госпожу».
Эффи схватила Кастеляна за плечо и тихо сказала:
«Мираж исчезла и никогда не вернётся. Теперь у тебя есть выбор — ты можешь решить, кем ты хочешь быть без неё. Представишь ли ты себя кем-то новым или предашь её память, оставшись прежним? Выбор за тобой… но я очень надеюсь, что ты выберешь первое. Надеюсь, что ты поможешь мне воплотить мою фантазию в реальность».
Она посмотрела на него серьёзно, и, встретившись с ней взглядом, Кастелян, казалось, замешкался.
Он молчал какое-то время, глядя ей в глаза потерянным, усталым взглядом.
Санни молчал и был совершенно неподвижен, боясь отвлечь древнее отражение от принятия решения. И он чувствовал это — Санни легко мог представить, что Кастелян сделает правильный выбор.
Но прежде, чем он это сделал…
Что-то блеснуло в глазах Эффи, а затем отразилось в его глазах.
Секунду спустя Кастелян вздрогнул.