Глава 2557: Меньшее зло

Санни категорически не нравилась идея вести переговоры с Мордретом. Не потому, что он был таким непреклонным и хотел убить ублюдка любой ценой — хотя мысль очистить мир от Мордрета и вправду казалась невероятно заманчивой — а просто потому, что он знал по опыту: заключение любой сделки с Мордретом было в лучшем случае опасной азартной игрой.

Шансы быть преданным были слишком высоки.

‘Обмани меня раз — позор тебе. Обмани меня дважды… стоп, сколько раз он уже меня одурачивал?’

Санни нахмурился, затем взглянул на море застывших фигур, стоящих за Зеркальными Вратами.

По его спине снова пробежала дрожь.

Санни испытывал необъяснимое чувство беспокойства с тех пор, как увидел эту жуткую картину безмолвной толпы. По правде говоря, он даже не знал, был ли Мордрет, которого он знал, и существо, стоящее перед ним, одним и тем же созданием.

К настоящему моменту они знали, что Мордрет достиг Верховенства в процессе битвы с Меняющим Кожу в дуэли душ — именно так он смог вселиться в миллионы сосудов и уничтожить Великого Ужаса. Правда, даже Кэсси не была до конца уверена, что было первым. Причина и следствие были слишком тесно переплетены, чтобы их можно было различить… возможно, в данном случае они были одним и тем же.

Так или иначе, Мордрет каким-то образом сумел проявить Домен, охватывающий лишь его самого, что противоречило самой идее Верховенства — власть Суверена, в конце концов, должна была проявляться в воздействии на что-либо, будь то живые существа или территория. Но даже это не было проблемой. Проблема… заключалась в том, сколько именно сосудов теперь имел Мордрет. Это просто выходило за пределы разумного. Если бы Санни не убедился в этом сам, он бы с уверенностью заявил, что это совершенно невозможно.

Ведь он лучше многих знал, к какому давлению приводит попытка разделить своё сознание на десятки тысяч каналов. А его фантомы даже не были истинными воплощениями — он мог лишь воспринимать окружающий их мир и отдавать команды, а не управлять ими напрямую, как своим собственным телом.

Даже это оказывало на него колоссальное давление, пока он не приобрёл Плетение Разума… а всего через несколько недель после этого он уже боролся за сохранение прежнего чувства самоидентификации. Всё это происходило из-за необходимости разделять внимание между каждым фантомом из Теневого Легиона — а у Мордрета были миллионы сосудов, а не просто тысячи.

Даже Ки Сонг не могла контролировать такое ошеломляющее количество марионеток. Даже Похититель Душ, искажённая Порчей версия Мордрета, сошёл с ума, расколов себя на миллион частей, чтобы поглотить Сумерки…

Но Мордрет не казался безумным.

По крайней мере, не более безумным, чем раньше.

…Хотя и человеком он тоже не казался.

Лицо было тем же — пусть и ставшее ещё более возвышенным благодаря перерождению при повышении ранга — и манеры тоже остались прежними. Но в глубине взгляда Мордрета таилось что-то незнакомое.

‘Как наличие миллионов тел может изменить чьё-то сознание?’

Особенно если изначально у этого кого-то были весьма шаткие основания считаться личностью.

Санни не хотел показывать, что его слегка тревожит этот новый и незнакомый Мордрет. Однако одна мысль беспокоила его ещё сильнее…

‘Происходит ли нечто подобное со мной и Нефис?’

Было в этой мысли что-то жуткое.

В любом случае, насколько бы Санни ни отторгала идея переговоров с Мордретом, выбора у них не было.

Несмотря на всё его коварство и полное отсутствие раскаяния — Мордрет мог сколько угодно пытаться приуменьшить чудовищность резни, которую он устроил в Доме Ночи, и это всё равно никого бы не убедило — теперь он был Сувереном.

А с Сувереном нельзя обращаться легкомысленно, тем более с тем, кто обладает Божественным Аспектом.

Санни и Нефис, вероятно, могли бы уничтожить его и его миллионы сосудов, но не вышли бы из той битвы невредимыми — в лучшем случае они были бы серьёзно ослаблены, что вскоре могло оказаться фатальным.

Ведь был ещё один Суверен, о котором им приходилось беспокоиться.

Теперь в мире существовало четыре Верховных, и один из них почти наверняка был и враждебен, и представлял собой серьёзную угрозу. Поэтому, пока этого можно было избежать, им нужно было сделать так, чтобы Мордрет присоединился к битве против Астериона — и, в идеале, к войне за будущее человечества — на их стороне.

Так что дело было не только в том, что его уничтожение обошлось бы им слишком дорого. У них изначально было мало причин уничтожать его, или, по крайней мере, больше причин оставить его в живых, чем убить… при условии, что с Мордретом можно было договориться.

И как бы Санни ни хотелось отрицать это, Мордрет сказал им правду. Он и вправду был очень разумным монстром.

Он предавал и обманывал Санни несколько раз. Но он не был патологическим интриганом — он довольно добросовестно выполнял свои обещания, когда это было ему выгодно. Например, в Гробнице Ариэля он сыграл ключевую роль в финальной битве в Рубеже.

В битве, в которой сам Санни не участвовал, предав и бросив своих друзей…

‘Проклятье. Это сводит меня с ума’.

Санни посмотрел на Мордрета, вздохнул и спросил покорным тоном:

«Чего именно ты хочешь?»

У него уже была догадка.

Мордрет уже дал понять, что нуждается в Санни и Нефис — не по какой иной причине, кроме как быть его живым щитом против Порождений Снов. Теперь, когда он стал Королём Ничего, это казалось более стратегическим решением, чем раньше. Хотя бы потому, что Суверен мог противостоять Астериону, а Святой — нет… по крайней мере, Мордрет, казалось, не верил, что у него был шанс.

Он также не верил, что шанс есть у Санни и Нефис. Следовательно, их полезность в качестве пушечного мяса имела срок годности.

Это, в свою очередь, означало, что Мордрет ожидал, что Астерион в конечном итоге победит их, и поэтому у него должен был быть план на последующие события. И теперь этот план начал обретать форму…

Мордрет собирался атаковать.

Мир — даже два мира — казался слишком тесным для двух Верховных, особенно если одним из этих Верховных был Астерион. Так что Мордрет должен был рано или поздно вознамериться уничтожить Порождение Снов. Не только потому, что он верил, что это необходимо для выживания, но и потому, что он ненавидел Астериона почти так же сильно, как ненавидел Короля Мечей.

Ему просто нужно было, чтобы Санни и Нефис выиграли для него время.

Мордрет улыбнулся.

«Что я хочу от вас двоих? Ну, одним словом… ничего. Абсолютно ничего».

Он рассмеялся.