Глава 2563: Старые пристанища

Санни и Нефис стояли на этом самом месте одиннадцать лет назад, ожидая, когда перед ними откроются ворота Академии… ну, для мира прошло одиннадцать лет, но для них самих — целых двенадцать, если учесть время, проведённое в Гробнице Ариэля.

Забавно думать, что тогда они даже не были знакомы. Они друг друга почти не замечали — Санни был занят размышлениями о совете, данном ему Джет по дороге из полицейского участка, а Нефис слушала музыку и смотрела на стены Академии с отстранённым выражением лица. Они только что стали Спящими. А теперь, двенадцать лет спустя… они оба Верховные. Они — полубоги, обладающие столь ужасающей силой, что возвышающиеся стены Академии, когда-то казавшиеся неприступными, теперь даже не стоят их мыслей. Санни и Нефис были способны завоевать всю Землю — или уничтожить её, если бы того пожелали.

‘Как же времена изменились’.

Санни не мог не думать о том, насколько тот короткий разговор с Джет определил его жизнь. Тогда она поделилась с ним крупицами бесценной мудрости — мудрости, которую она сама заработала, совершая ошибки и расплачиваясь за каждую из них кровью. Среди прочего, Санни никогда бы не решился посвятить своё время в Академии изучению выживания в дикой природе.

Вместо этого он потратил бы те несколько недель на бесполезные тренировки с мечом. Тогда у него не было бы знаний, чтобы собрать воедино прошлое Забытого Берега… с чего всё и началось. На самом деле, он утонул бы сразу после попадания в Царство Снов в день зимнего солнцестояния. Ведь это учитель Джулиус настаивал на том, чтобы Санни научился плавать.

‘Странно думать, что моя жизнь могла так бесславно оборваться ещё тогда.’

Будущий Суверен умирает Спящим, потому что не умеет плавать. Вот это был бы поворот судьбы.

Покачав головой, Санни бросил взгляд на ворота Академии. Море свечей перед ними всё ещё горело — их изначально поставили те, кто надеялся на благополучное возвращение Меняющей Звезды после осады Багрового Шпиля, но люди продолжали зажигать новые свечи даже теперь, когда Нефис стала Верховной и правила всем миром.

Если уж на то пошло, перед Академией горело больше свечей, чем когда-либо прежде. Море хрупких огоньков было очень похоже на само человечество, каждый из которых представлял чьи-то надежды и мечты. Отдельные огни можно было погасить и затушить, но сияние свечей в целом никогда не меркло.

Если и существовало физическое воплощение Домена Человечества, то это было оно — бессмертное пламя, отказывающееся угаснуть, питаемое тоской.

…И, конечно же, у каждой из мириад свечей была тень.

На этот раз никто не собирался открывать ворота Академии для Санни, да ему это и не было нужно. Вместо этого он просто шагнул сквозь тени и проник на территорию Академии без объявления, двигаясь скрытно.

Вскоре после зимнего солнцестояния здесь было не так много Спящих, так что Санни не пришлось прилагать ни малейших усилий, чтобы оставаться незамеченным. Он распространил своё ощущение теней, с лёгкостью охватив всю Академию, и почувствовал каждого человека в её стенах — студентов, инструкторов и персонал.

Затем, следуя странному импульсу, Санни провёл некоторое время, посещая свои старые пристанища и вспоминая прошлое. Актовый зал, где он впервые встретил Кэсси, обоих сочли неотличимыми от ходячих мертвецов и сослали в угол для трупов. Его маленькая комната в общежитии Спящих… боги, тогда это казалось верхом роскоши…

Столовая, где он впервые в жизни насладился хорошей едой, лекционный зал, где он читал лекции для группы буйных Спящих в качестве приглашённого лектора, укреплённая комната на одном из подземных уровней медицинского центра Академии, где содержали Нефис, пока она одна скиталась по Царству Снов — её, кстати, отремонтировали после взрыва — и ещё несколько мест.

Все они хранили воспоминания, которые были для него значимы. Эти воспоминания были словно призраки — никто больше не помнил и не мог хранить эти тихие моменты, и они продолжали существовать лишь в его голове. Все следы жизни, которую прожил Санни, были стёрты с лица мира, и посещаемые им места больше ничего не значили ни для кого… по крайней мере, не так, как для него самого.

Санни не был особо сентиментальным человеком, поэтому было странно обнаружить себя тратящим время на прогулку по переулку памяти. Но дело было просто в том… что у него было чувство, будто он больше никогда не вернётся в Академию Пробуждённых.

Входить в мир бодрствования теперь, когда он был Верховным, становилось трудно, и в будущем будет лишь сложнее. Сама Земля тоже менялась — по сути, умирала.

Так что у Санни было предчувствие, что в следующий раз он увидит Академию как руины, затерянные в каком-нибудь богом забытом уголке Царства Снов.

Но это тоже было нормально.

Время текло, и человечество изо всех сил старалось не отставать от его течения. Природа Пробуждения теперь отличалась от той, что была, когда он был Спящим — всё больше и больше заражённых Заклятием Кошмара проживало в Царстве Снов, а значит, менялся и способ их обучения.

В Царстве Снов уже были открыты филиалы Академии. Первый — в Рэйвенхарте, а второй — в Бастионе — правда, они больше ориентировались на подготовку юношей и девушек, желающих бросить вызов Первому Кошмару и выполнить его ужасные требования.

Само испытание зимнего солнцестояния вскоре должно было уйти в прошлое. В конце концов, больше не будет разницы между Царством Снов и миром бодрствования, так что у Заклятия не будет ни нужды, ни причины отправлять Спящих в смертельное паломничество.

‘Пробуждённые живут долго…’

А кто-то вроде Санни был почти бессмертен.

Когда он взглянет на мир через сто лет, останется ли в нём что-то от того, что он знал?

Тихо вздохнув, Санни в последний раз окинул взглядом окружение, затем направился в класс по выживанию в дикой природе. На самом деле, учитель Джулиус больше здесь не преподавал — он и его семья теперь постоянно проживали в Бастионе, и старик проводил дни, выстраивая новую образовательную систему для нового мира, который строился в Царстве Снов Доменом Человечества.

Но всё же он время от времени посещал ОССК, и когда это случалось, этот класс служил ему кабинетом.

Подойдя к столу, Санни положил на его поверхность журнал и несколько мгновений изучал его.

Затем, услышав, как кто-то открывает дверь, он растворился в тенях.

Его работа здесь была закончена — он сдал свою последнюю исследовательскую работу человеку, которому доверял обращаться с ней наиболее бережно.

И какая это была исследовательская работа…

Санни горько вздохнул.

‘О, боги… сколько очков вклада я упускаю! Ах, как же сердце болит…’