Глава 2575: Цепь

[Ослабляющее Проклятие] позволяло Санни делать прямо противоположное тому, на что он должен был быть способен. Его Дремлющая Способность, [Управление Тенью], была причиной, по которой его бесценные теневые помощники могли усиливать его — или предметы, принадлежавшие ему, а также тех существ, что принадлежали его Домену. Подобным образом, пока действовало [Ослабляющее Проклятие], существа, зажатые в холодных объятиях его теней, становились слабее. Естественно, эффект суммировался, и так же, как Санни получал всё больше силы, когда несколько теней усиливали его, его враги теряли всё больше своей, когда больше одной тени окутывало их.

Бывали ситуации, когда ослабить врага было выгоднее, чем усилить себя. Решение, какое действие более полезно в конкретной битве, без сомнения, потребовало бы тщательного обдумывания — да и вопрос безопасности тоже стоял. В конце концов, объятие врага — не самая безопасная тактика в большинстве случаев. Даже без потенциальной опасности наложения [Ослабляющего Проклятия] на смертоносного врага, полезность этого зачарования казалась в лучшем случае ситуативной, а в худшем — сомнительной — по крайней мере, по сравнению с тем, что Санни мог делать естественным образом.

Однако были две причины, по которым [Ослабляющее Проклятие] на самом деле было куда более устрашающей силой, чем казалось.

Первой было [Вооружение Подземного Мира]. Второй — его синергия с [Теневым Пламенем] и [Милосердием Тени].

[Теневое Пламя], [Милосердие Тени] и [Ослабляющее Проклятие]…

У каждого из этих трёх зачарований была своя ценность, но на самом деле они были созданы, чтобы работать вместе.

[Теневое Пламя] позволяло Санни распределять усиление от его теней между большим количеством целей. Следовательно… оно также позволяло [Ослабляющему Проклятию] воздействовать на большое количество жертв.

Кто сказал, что он может проклясть только семь врагов или одного могущественного врага семь раз подряд?

С [Теневым Пламенем] и [Ослабляющим Проклятием], работающими в тандеме, он мог лишать силы тысячи врагов — десятки тысяч, или даже миллионы, если пожелает.

И это ещё не всё.

Санни и его тени были неразделимы, и каждая из них была проводником его воли. Так что все существа, усиленные или ослабленные ими, были связаны с ним — и он мог использовать эту связь, чтобы направлять в них свою Смертоносную Волю.

Которая, конечно же, сама была бы усилена [Милосердием Тени].

И всё это — усиление от [Теневого Пламени], коварные чары [Ослабляющего Проклятия] и безжалостная окончательность [Милосердия Тени] — также усиливалось [Вооружением Подземного Мира].

Другими словами, если Санни решит поделиться усилением своих теней с тысячью фантомов, благословение, которое они получат, будет больше, чем его собственное. А если он решит ослабить тысячу Кошмарных Существ, сумма силы, которую они потеряют, будет больше, чем то, что получил бы он.

Его Смертоносная Воля также будет значительно усилена…

Настолько, что его убийственное намерение станет по-настоящему смертельным для существ низших рангов — подобно тому, как далёкое эхо убийственного намерения Незера едва не убило самого Санни давным-давно, в сердце шторма на Великой Реке.

Нефис могла уничтожить рой Кошмарных Существ одним мощным взрывом.

Однако с леденящей душу синергией между [Теневым Пламенем], [Ослабляющим Проклятием] и [Милосердием Тени] Санни не нуждался во взрыве.

Он мог просто пожелать, чтобы существа умерли, и их безжизненные тела упали бы на землю.

Конечно, один из уничтожающих взрывов Нефис всё ещё был бы сокрушительнее. Но Санни теперь тоже мог бы устроить весьма достойное шоу — именно это решение он придумал, чтобы компенсировать самую вопиющую слепую зону своего в остальном исключительно универсального Аспекта.

‘Вполне подходит для того, кто называет себя Сувереном Смерти, не так ли?’

Глядя на тёмное великолепие древнего города, раскинувшегося перед ним, Санни слабо улыбнулся.

Почему-то именно в этот момент он наконец почувствовал себя полубогом. То, что он мог сделать с помощью Проклятия, не было впечатляющим по сравнению с тем, что он уже мог делать, просто это было иным. Однако способность убить кого-то, просто взглянув на него и пожелав ему смерти, ощущалась явно за пределами мира смертных. Это было нечто, на что должны быть способны лишь те, кто более божественен, чем смертен.

Конечно, Санни, вероятно, уже мог достичь чего-то подобного, хотя и в меньших масштабах. Просто у него никогда не было причины или желания обрушивать всю силу своей Смертоносной Воли на обычных людей, а у кого-то вроде него было мало возможностей столкнуться с Кошмарными Существами низших рангов.

Санни вздохнул.

‘Я всегда сражаюсь только с неразумно могущественными тварями…’

Правда, он и сам был неразумно могущественным существом.

И наконец, было последнее зачарование Проклятия…

[Цепь].

Оно было в равной степени утилитарным зачарованием и самым значимым. Именно [Цепь] превращала Проклятие в составное Воспоминание — а теперь Атрибут — и позволяла семи звеньям усиливать друг друга, когда они объединялись в единую цепь.

Пассивный эффект [Цепи] позволял силе Проклятия неуклонно расти по мере того, как Санни усиливал себя своими тенями. Однако по-настоящему активироваться оно могло только тогда, когда все семь его воплощений сливались в одно, и когда все семь звеньев соединялись вместе.

После активации [Цепь] создавала резонанс между отдельными звеньями, делая сумму их силы больше, чем её части — все зачарования Проклятия получали устрашающее усиление, делая его ещё более ужасающим.

[Цепь] также имела вторичную функцию при активации.

Она могла быть проявлена и использована для связывания чего-либо — или кого-либо.

В этом состоянии [Цепь] воплощала концепцию постоянства.

Следовательно, её можно было использовать как в наступательных, так и в оборонительных целях.

Например, её можно было использовать, чтобы сковать могущественного врага.

Однако её можно было использовать и чтобы сковать самого Санни, таким образом закрепляя снимок его существования в ткани реальности. Неважно, как будет покалечено его тело впоследствии, пока активна [Цепь], оно вернётся к прежней форме.

То же самое касалось его души, духа и разума.

Так что, если бы ему пришлось использовать Танец Теней и он почувствовал бы, что теряет себя в процессе… в теории, [Цепь] смогла бы вернуть его.

Она могла быть привязкой, которая связывала бы Санни с самим собой, по крайней мере, до тех пор, пока он не найдёт способ вернуть своё Истинное Имя. На это он и надеялся — однако, как и со всем, что связано с концепциями и высшими планами бытия, реальный результат было трудно предсказать. Это была загадка даже для того, кто соткал это зачарование.

Тем не менее, Санни испытывал странную привязанность к [Цепи].

Его существование стало довольно расплывчатым и эфемерным с тех пор, как все его следы были стёрты из реальности. Он больше не был привязан к миру нитями судьбы, и хрупкие узы человеческих связей, которые он создал, теперь в лучшем случае были зыбкими. Ничто не приковывало его к миру…

Значит, это могла сделать [Цепь]. Это был инструмент, с помощью которого он мог прочно укорениться в ткани бытия и не чувствовать, что его может развеять порыв ветра, словно хрупкий мираж. Тихо вздохнув, Санни улыбнулся и отозвал Нефритовую Мантию, позволив Проклятию исчезнуть в его душе.

После лет планирования и тщательной разработки дизайна удивительного плетения он наконец создал свою собственную связанную с тенью реликвию…

Он создал Проклятие.

Напевая простую мелодию, Санни направился к Тёмному Замку.

‘Если учесть всё… думаю, всё прошло хорошо’.

Теперь ему хотелось только одного — отдохнуть.